Второй шанс. Его дочь. Марика Крамор
отпросилась. Так удивительно было увидеть Айдарова в том же клубе, развалившегося на диване. Ещё более удивительным было отметить рядом прекрасную блондинку и то, как преданно она на него смотрела. Невинные касания тогда казались чем-то оскорбительным. До сих пор помню шокирующую картину: под оглушающий музыкальный долбёж девушка с улыбкой на лице придвинулась к нему ближе, положив руку на его колено. А он закрыл глаза и откинул голову назад…
– Мам, ты слышишь?!
– А? – резко дёргаюсь при звуках родного голоса.
– Ты обещала со мной леденцы сделать.
Дочь имеет в виду сахарных петушков. У нас целых три разные формочки, а приготовление сладких вкусняшек – настоящий ритуал.
– Конечно, Анют. Поужинаем, уберём со стола и приготовим, хорошо?
Дочь довольно кивает и возвращается к рису. Он получился слегка переваренным, но с маслом очень даже съедобно.
Смотрю на дочь. Не представляю свою жизнь без неё.
Адам до сих пор ничего не знал. А теперь… Надо ли?
На следующий же день после клуба я рассказала, что поймала его на лжи. Он не стал упираться. Ответил, что да, сходил в выходные в клуб с пацанами – расслабиться. На вопрос о другой девушке он округлил глаза, абсолютно обезоружив меня: «Ну, Юль. Ты ж не думала, что у нас серьезно, правда? Не надо это мне. Да и… Я тебе ничего не обещал».
Я проплакала почти месяц. Потом решила: чего убиваться? Не я первая, не я последняя. Перешагну, забуду. Я смогу. Я сильная. Вот только забыть не получилось. Потому что уже тогда я была не одна. С новостью о беременности я пришла к отцу. Знала, что он разозлится, но к тому, что он сказал, я была не готова.
– Опозорила семью. Вот и иди теперь к своему щенку. А я тебя больше не знаю.
Глава 3
– Привет, Юля.
Дыхание резко останавливается, а пальцы сжимают корпус телефона крепко-крепко. Боже…
Я молча вглядываюсь в неизвестный набор цифр.
Он мне звонит! Звонит!!! Где он раздобыл мой номер? Неужели Оля дала?! Отчего-то хочется подняться и запереть дверь рабочего кабинета на ключ. Чтобы никто не вошел.
– Это тот самый дядя. Который обознался, – продолжает недовольным тоном. Напряжение в мужском голосе чувствуется сразу. Ну да. Адам в выражениях особо никогда не стеснялся. Но сейчас он очень старается держать себя в руках и не сорваться. – Будешь играть в отшибленную память, или сразу по делу?
А смысл?
Сдаётся мне, в нашей с Анюткой жизни грядут неумолимые перемены.
– Привет, Адам. Извини. До меня дошло уже после.
– Приятно слышать, что с твоей памятью все нормально, – в его тоне нельзя найти ничего приветливого. Даже если очень постараться.
– Зачем звонишь? – что? беспечный голос? Кажется, он остался таковым только в моем воображении. А на самом деле вопрос вышел с претензией.
– Встретиться надо и поговорить, – сразу бьет в лоб. Как делал это всегда. А я от ужаса даже в кресло успела плюхнуться. – Когда будет удобно?
НИКОГДА!!!
– Для