Дорога оружия. Виктор Ночкин
глядя вдаль. Позади клубился серыми громадами сотканный из дыма призрак города, а впереди расстилалась Пустошь – бескрайняя желтая равнина, перечеркнутая белой ниточкой дороги. Над равниной – белесое пыльное небо, пронизанное солнечным светом, легкие пушистые облачка, а совсем уж вдалеке, над холмами, замыкающими горизонт, в небе плыла летающая платформа.
Мало-помалу девчонка притихла.
– Ну что, полегчало? – спокойно спросил Мажуга. – Тогда вставай, поедем… домой.
Йоля села, подтянула брякающую цепочку. Глядеть вверх она по-прежнему опасалась. Поползла на четвереньках к сендеру, потом сумела подняться и побрела. Вцепилась в борт, как в спасение, и с облегчением нырнула внутрь – под крышу. Мажуга сел рядом, достал табак и клочок бумаги, стал сворачивать самокрутку.
– Посидим немного, пока ты в себя придешь. Я вот тоже помню, когда впервой из города выбрался, как вверх зыркнул, в небеса, так и решил: ну всё, сейчас улечу в эту пустоту, закрутит меня, унесет вверх тормашками. Мутило после. До сих пор, как вспомню, так слегка не по себе…
– Так это небо, что ль? Страшное какое…
– Небо красивое. Даже когда ветер пыль несет, и тогда. – Мажуга чиркнул зажигалкой, затянулся. – Ты после привыкнешь.
Помолчали, Мажуга смолил самокрутку, выдыхая дым в сторону, чтобы не несло на девчонку – пусть привыкает к хорошему воздуху. Ей в подземельях такого и понюхать не выпадало.
– Дядька, а чего ты со мной воськаешься? – вдруг спросила Йоля. – Я тебе кто? Не родня, не в деле с тобой каком-то… Да никто я тебе.
– Почем ты знаешь? Родители твои кем были? Небось и сама не помнишь?
– А что, папка ты мой, что ли? Не ври.
– Нет, папка – это вряд ли. – Мажугу такая мысль насмешила, он даже улыбнулся. – Не похожа ты на меня ни капли, кочерга прокопченная. Хотя, если тебя отмыть, погляжу снова – может, что знакомое признаю. Боюсь только, коли грязь с тебя оттереть, так и вовсе ничего не останется.
– Хотя, если мозгой пораскинуть, – задумчиво протянула девчонка, – золота ты немало с пушкарей слупил, это же за то, что я тебе рассказала!.. А, так ты поэтому меня забрал? Благодарный мне за это золото?
– Думай как хочешь.
– Это ты, дядька, по-правильному сделал, что мне за то золото благодарный. Другой бы просто забрал, что можно, да и забыл обо мне. А ты добрый.
Мажуга не стал отвечать, вдавил окурок в дверцу, отшвырнул его прочь и врубил двигатель. Сендер въехал в колеи и покатил, взбивая невесомую белую дорожную пыль.
Чем дальше от города, тем быстрей менялся ландшафт. Холмы, сперва пологие и невысокие, делались круче, между ними пролегли овраги, вырытые потоками, которые бегут после сезона дождей. Даже сейчас, в сухой период, на дне оврагов оставалась влага и вокруг расползались пятна зелени, заросли отчетливо выделялись среди желтой равнины. Потом сендер, грохоча, пересек сбитый из бревен мост через неглубокое русло, по дну которого едва струилась мутная вода. Берега поросли колючим кустарником, дальше тянулись россыпи бетонных обломков, а еще