Наемники фортуны. Андрей Левицкий
были, я б вас в кварталах у Ферзя спрятал. Там никто не найдет. А щас лучший способ у тех, кто вас ищет, прям под носом укрыться. Потому слухайте внимательно… Южанин, значит, я – твой слуга. А она – твоя женка молодая. – Тут Юна фыркнула, но карлик не обратил внимания. – Ты, стало быть, техник у нас классный, прибыл с Харькова, Южное братство тебя купило. Ну, в смысле перекупило у одного оружейного Цеха, чтоб ты здесь работал. Будешь якобы им технику всякую для вышек налаживать. Ты молчи, я говорить буду, но если спросят, выражай всяческое недовольство – мол, напали в пути на нас кетчеры, караван, с которым мы двигались, разорили, мы свалили на сендере, но он потом сломался. Критикуй, значит, Южное братство за то, что не обеспечило такому важному спецу, как ты, должную охрану в пути. Понял, южанин? Ты в оружии сечешь, сойдешь за умного. Только, я тебя прошу, не делай ты морду кирпичом! Расслабься хоть чуток, а то я вообще ни разу не видел, чтоб ты улыбнулся. Помни: ты – важная персона, вокруг тебя все плясать должны.
Улица упиралась в стену цеха с воротами на первом этаже и тускло светящимися окнами на втором. Я остановился, увидев у стены слева от ворот три пары перекрещенных балок, торчащих из земли. На них висели тела.
Чак сказал:
– Тут стойте, я поговорю. Наемник, вниз меня.
Я все еще не очень-то доверял карлику, но сейчас выбора не было. В любой момент тот сарай могли найти диверсанты, нам пришлось уйти оттуда за Чаком и дальше позволить ему командовать нами, вести за собой.
Когда я опустил его на землю, карлик побежал через лужи к калитке в створке ворот. Промок он весь до нитки и вид имел жалкий. Хотя мы с Юной, скорее всего, выглядели не лучше.
Донесся стук, скрипнуло железо, в калитке раскрылись два окошка, из нижнего показался ствол, в верхнем – лицо. Чак что-то забубнил, но я не слушал – смотрел на большие Х-образные кресты, где висели распятые тела.
– Кто это? – спросил я. – Мутанты? У вас распинают мутантов?
– У нас? – ответила Юна непонимающе.
– В смысле, почему они распяты?
– Ну… их так убивают.
А ведь на груди у монаха висел похожий крест. Интересно, как изменились религиозные символы после Погибели, чем бы там она ни была. Они теперь распинают мутантов – и монахи носят на груди изображения такого распятия. Надо позже расспросить Юну обо всем этом.
Переговоры завершились. Чак отступил, лязгнули засовы, и калитка в воротах открылась.
– Топливные короли за порядком следят, так что не боись, не нападут на вас, – заверил карлик. – За мной давайте.
Большой цех наполняли гул голосов, шарканье ног, кашель, смех, шум перебранок. В железных бочках у стен горел огонь, вокруг стояли люди, грелись, негромко переговариваясь, или сидели на корточках, играли в кости прямо на бетонном полу. Кто-то спал на длинных лавках, накрывшись тряпьем, один человек, забравшись на ржавый токарный станок, что-то вещал, на него со скучающим видом смотрели несколько слушателей. Рядом шли тараканьи бега, там кричали, размахивая руками,