Табу на любовь. Натализа Кофф
было плевать на то, что я – последний человек на планете, которого она хотела бы видеть.
Меня волновала лишь мысль о том, что у нее должна быть удобная кровать. Это в интересах самой Ратти.
Один щелчок замка. И звонкий голос, ставший моим проклятьем и одержимостью:
– Валер, да Суми ведь у бабушки… – начала она, распахивая двери передо мной.
– Какой, на хрен, Валера?! – не сдержался я и повысил голос.
Девчонка среагировала моментально. Навалилась на дверь всем телом. Но я оказался быстрее. Придержал стальную преграду, скользнул внутрь квартиры и захлопнул дверь за собой.
– Какого черта ты творишь?! – прошипела Ратти.
А я привалился спиной к стене.
В коридоре было достаточно света, чтобы рассмотреть хозяйку этой хибары. Длинные шорты ниже колен и домашняя, застиранная майка. Сомневаюсь, что под ней имелось белье. Грудь четко просматривалась сквозь ткань. А соски мигом напряглись под дуновением сквозняка.
Или не смена температуры стала тому причиной?
Плевать. Я понимал, что вид острых вершинок будет моим проклятьем. Очередным.
Выход был один. Принять микстуру от болезни по имени Раттана. Секс с ней – лучшее лекарство от одержимости. И я намеревался его получить.
– Ты плохо слушала меня, Ратти, – усмехнулся я.
Пиджак пришлось бросить прямо здесь, на пуф у стены. Я потянулся рукой за галстук.
– Я позвоню Саше! – предупредила она.
– Твой доблестный Барсук занят бедняжками-сиротками, Ратти, – еще шире заулыбался я, наслаждаясь румянцем, затопившим милые щеки гостеприимной хозяйки. – Сомневаюсь, что он ответит на твой вызов, крошка.
Раттана стремительно развернулась и помчалась вглубь квартиры. Я рванул следом. Инстинкт охотника затопил мой мозг настолько, что я практически не соображал.
Догнать. Подчинить. Сделать своей.
Других мыслей не было.
Раттана успела схватить телефон, но я тут же отшвырнул его в угол. Гаджет столкнулся со стеной и рассыпался.
– Какой же ты урод! – прошипела девчонка, а мои руки уже подхватили хрупкое тело и прижали к стене.
Я зафиксировал ее фигурку, прижал к обоям в жуткий цветастый рисунок и заставил замереть.
– Ведьма! Всю кровь выпила! – прошипел я, глядя в распахнутые, испуганные глаза.
– Уходи! Не хочу видеть тебя! – сглотнула она, старательно отворачиваясь от меня.
– Сколько их у тебя? Саня, Валера. Кто еще? – рычал я, не разжимая рук. Меня бесила мысль о том, что эта женщина готова раздвигать ноги перед всеми, перед каждым мужиком, кроме меня. Для меня у нее припасена лишь ненависть.
– Не твое дело! Ненавижу тебя! – скривилась она.
До предела возбужденный член упирался в девичий живот. Женские ноги с трудом доставали до пола. Я удерживал девчонку на весу, фиксируя руками.
«Какого черта ты творишь, Ромыч?» – услышал я будто наяву давно забытый голос единственного по-настоящему родного мне человека.
Дыхание