Навеки твой. Прощай. Юлия Резник
почти пятнадцать лет… Да, в последнее время он все чаще срывался, что немудрено, учитывая то, в каком напряжении он жил и работал. Но, несмотря на это, Павел нисколько не сомневался, что жена поймет его и простит. В конце концов, он для нее старался! Для их сына… Их будущего! Все, что он делал, он делал для них.
– Паша!
– Да слышу я!
– Этого мало. Действуй. У тебя двадцать четыре часа.
Когда дверь за Важаевым захлопнулась, Павел мысленно посчитал про себя до ста, а потом схватил стул и что есть силы ударил о стену. На грохот из приемной прибежала девочка-секретарша, но тут же снова испуганно закрыла за собой дверь, когда он швырнул в нее тяжелым ониксовым пресс-папье. Вспышки ярости, которые он не мог контролировать, отнимали кучу энергии. После Павел чувствовал себя измочаленным и ни на что неспособным. Но больше всего его пугало то, что он ни черта не помнил из того, что творил. Будто на него в такие моменты снисходило затмение. Вот и сейчас он сидел, с изумлением разглядывая свой разоренный кабинет. Что случилось? Почему он дышит, как марафонец на финише? Откуда эта кровь на костяшках?
– Какого… Что здесь произошло? – донесся сквозь туман голос помощника. Исаев тяжело оперся на пол рукой. Встал, покачиваясь, как пьяный.
– Что ты хотел? – просипел он.
– Николай Петрович сказал, что у нас организована встреча в офисе Вишневой. Я хотел спросить, что…
– Кто это?
Исаев достал влажные салфетки и принялся методично оттирать ладони от крови. Несколько капель упало на манжеты, безнадежно испортив дорогую рубашку. Павел дернул головой. В ушах все еще шумело, слова помощника доходили с трудом.
– Как кто? Юля Вишневая. Адвокат Валерии Николаевны.
– Моей жены.
– Что?
– Адвокат моей жены!
– Я так и сказал. Не так ли?
– Нет, Сережа. Ты сказал – Валерии Николаевны. Будто она – что-то отдельное от меня.
– Господи, Паш, по-моему, ты сходишь с ума, – вздохнул Булатов.
– Разве я интересовался твоим мнением?
Сергей вскинул перед собой ладони:
– Нет, конечно. Чего это я и вправду? – и тут же переключаясь, добавил: – Так что прикажешь делать с Вишневой? Назначать встречу? Нет? Важаев ясно дал понять – они ждут, что ты решишь… эм… все вопросы с женой.
Да уж. Ждут. А значит, у него просто нет иного выхода. С другой стороны, тогда ничто не помешает Лере подать на развод. Разве он мог это допустить? Как будто у него был выбор… Ломая себя, наступая на горло собственной песне, Павел бросил:
– Скажи, что я буду у нее через час.
Булатов кивнул и торопливо вышел из кабинета. Исаев подошел к столу. Дернул верхний ящик. Паспорт Леры лежал поверх других документов. Он взял его в руки. Открыл на первой странице. Лера была удивительно фотогенична. Павел провел пальцами по вклеенной фотографии и коснулся букв – Исаева… Валерия Исаева. Так правильно его!
Как он злился, что кто-то решил, будто может диктовать ему свои условия. Решать, как ему жить. Что делать. Все такие