Моя мишень. Ольга Вечная
улыбается. В его взгляде, мимике нет и капли любви или нежности. Мне кажется, она ему совершенно не подходит. Вот блин. Делаю усилие, чтобы забить свою детскую обидчивую ревность в угол. Он взрослый мужчина, у меня нет на него прав. И никогда не было.
Ника сверкает на него глазами и поджимает губы. Отворачивается. Мне хочется убраться отсюда подальше.
– Это не смешно, – говорит она колко. – Тем более при гостях.
– Смешно, – повторяет он. – Шведская, блин, семья. Я тебе это не скоро забуду, – чеканит слова.
– Ладно, прости меня, – она протягивает ему мизинец, немало удивляя меня. Он кивает, после чего она обнимает его со спины и целует в щеку. Милый жест, но он полностью его игнорирует, я бы даже сказала – терпит.
Наступает моя очередь отвести глаза.
Через пару часов, когда этот неудобный обед с последующим чаепитием, – в течение которого Ника разве что ему на колени не залезла, демонстрируя, что я нахожусь на ее территории, где мне не рады, – заканчивается, и я начинаю собираться на выход. Чувствую себя слегка расстроенной и разочарованной: нам так и не удалось поговорить. Самый приятный момент был на улице, когда мы искренне улыбнулись друг другу.
– Вы сейчас где-то на правом живете? – спрашивает Леха.
– Да, на Аэрокосе. Не подскажешь, на каком маршруте можно добраться? «Тройка» все еще считается экскурсионным? – мне становится тепло от внезапно всплывшей в памяти информации. – Я сюда на такси добралась, но хочу покататься по городу, делать все равно нечего. За последние пять лет здесь все изменилось, особенно разительно после Универсиады.
– Новый мост построили. Видела? – интересуется Леха и рассказывает, где именно, я киваю.
– Только на фотографиях.
– Поехали, прокатимся? Я тебя подброшу.
– О, с радостью! – потом обрываю себя: – Если у вас нет других планов, конечно.
– У меня – нет, – говорит он, – только переоденусь.
Я смотрю на Нику, она – на него, потом пожимает плечами и начинает убирать со стола. Странная пара, счастьем в этой семье даже и не пахнет.
– У тебя не будет неприятностей из-за меня? – уточняю, удобно устроившись в его «Крузере Прадо». Припоминаю, что он увлекался стрельбой, эта машина идеально подходит для охоты.
– Ты про Нику, что ли?
До его девушки мне не должно быть никакого дела. Я ее не знаю, узнавать не собираюсь и уж точно не планирую проникаться к ней симпатией. Она мне не подруга, она мне никто. А Леха… мы росли в одном дворе, долгое время он был моим лучшим другом. И еще двадцать пять предложений, призванных усыпить мою совесть и оправдать то, что сейчас испытываю: я догадывалась, что он мне понравится, но не ожидала, что так сильно.
Он пожимает плечами:
– Разве мы делаем что-то плохое?
– Совершенно ничего.
– Если ее что-то разозлит, пусть скажет об этом ртом. Это ведь несложно, как ты считаешь? – и смотрит выжидающе. Трудно перестроиться и привыкнуть к его новой манере общения. Он осаживает