Насильно твоя. Мария Устинова
а потом я расскажу про себя гадости. Расскажу, что подстроила нашу встречу.
Он сладко улыбнулся, словно не верил, что я могу рассказать что-то по-настоящему плохое. У нас слишком большая разница в возрасте – он смотрел на меня, как на несмышленыша. Словно я собиралась признаться в краже блеска для губ.
– Что ты, – усмехнулся он. Эмиль пытался сдержать смешки и не мог, так я его развеселила.
Но мне не было смешно.
Моя улыбка увяла, из глаз пропала радость.
Обещай, что меня не ударишь… Я не успела сказать это вслух – у Эмиля зазвонил телефон.
– Твою мать, – пробормотал он.
Сквозь негу проступил настоящий Эмиль – жесткий, раздражительный. Лицо зачерствело – он злился, что его отвлекли от отдыха.
В сердце будто вонзили холодную спицу – я испугалась выражения лица. Такое незнакомое…
А о каких деньгах вообще шла речь? Может, там сумма такая, что он с родной матери шкуру спустит за нее, молчу о случайной подружке из клуба.
Я расслабленно сидела на кровати и не знала, стоит ли вообще продолжать?
Может, уйти? Бросить все и исчезнуть по-английски? Я не могу ему лгать и боюсь сказать правду. Надо еще раз поговорить с Лазарем. Выяснить все точно, прежде чем принимать любые решения: хоть бежать, хоть рассказывать всё без утайки.
Он подобрал телефон со стола, взглянул на номер и нехотя ответил. Лицо странное – постное и презрительное одновременно… Словно ему звонит надоевшая любовница. Расслаблен – это точно не работа. Эмиль поймал меня ладонью, играючи повалил на себя и крепко прижал к груди. Я прильнула всем телом, с наслаждением хихикая.
– Я не приду, – он зарылся пальцами в мои волосы, трепал, как любимую собаку. – Не хочу. И завтра тоже не хочу.
Я закрыла глаза, вздохнула. Похоже, это правда звонок от любовницы. Пробивался тонкий голос, плаксивый – слов не слышно, но понятно, что женщина. И она достаточно хорошо знакома с Эмилем, чтобы говорить с ним таким тоном. Чтобы умолять.
Она все ныла и ныла в трубку. Кажется, даже расплакалась.
Эмиль в ответ усмехнулся. Даже не зло, а так, словно ему скучно.
У него кто-то есть. Постоянная женщина. И сейчас она плачет в трубку, понимая, почему Эмиль не придет.
Потому что это мой Эмиль.
Грудь под моей щекой была теплой. Мерные удары сердца расслабляли. Я погладила его грудь, спустилась на живот, чувствуя, как мышцы непроизвольно напрягаются и вздрагивают, когда я веду по ним пальцами, а он смеется над невидимой собеседницей. Кончики пальцев коснулись шелковистых волос внизу живота. Светлых, коротких. Я опустила руку ниже, обхватила ладонью нетвердый, но уже упругий от моих ласк член.
Мне не нравилось, что он разговаривает при мне с другой. Хотелось показать, что это я здесь главная.
– Нет, я сказал, – он снисходительно рассмеялся, словно говорил с непроходимой дурой и отключил телефон. Я улыбнулась, не открывая глаз – я полностью завладела его вниманием.
Член под моими пальцами стал твердым, как камень.
Эмиль положил