Бесценная белая женщина. Кира Фарди
ходила только затем, чтобы насладиться коротышкой Деминым, который как-то незаметно вдруг стал меняться.
Сначала вытянулся и стал вровень с Наташей, а потом и перерос на голову. Научился, паразит, насмешливо прищуривать ярко-синие глаза с густыми ресницами и презрительно кривить губы. А ещё приобрёл привычку, слушая собеседника, наклоняться к нему и смотреть прямо в глаза. Ни одна девчонка не выдерживала этот пронзительный взгляд.
Наташа где-то вычитала, что гормон влюбленности сохраняется в организме человека примерно два-три года, но ее одержимость Деминым с каждым годом только увеличивалась. Она себя накрутила этой безумной любовью так, что, наверное, не сдала бы выпускные экзамены, если бы не случай.
Ко Дню влюблённых она приготовила юноше подарок. Испекла кекс, украсила его сердечками и розочками из крема, купила красивую кружку (наверное, уже третью по счету) и решила подписать открытку со стихами, как делала это всегда, но в последний момент передумала. Черт попутал! Или леший. Или ещё какая нечисть, но девушка решила написать письмо с признанием. А может, просто устала от неразделенной любви и подсознательно чувствовала, что пора либо положить конец этой одержимости, либо дать отношениям развиваться.
***
– Вы что будете пить? – услышала голос стюардессы Наташа и вынырнула из воспоминаний в реальность.
– Воду без газа, пожалуйста.
Пластиковый стаканчик приятно холодил ладонь, которая пылала сухим жаром.
«Вот идиотка, надо же, как разволновалась! Тьфу-тьфу! Не дай Бог! Не пускай этого паразита в мою жизнь снова!»
***
Но мысли опять перенесли ее в далекое детство, вернули к проклятому любовному письму. Наташа попыталась вспомнить его содержание, но не смогла, так как несколько надушенных листочков были просто пропитаны сиропом сладеньких слов, комплиментов, слезной мольбы. Что-то типа:
«Дорогой мой человек! Самый замечательный! Самый родной!
Каждый день я любуюсь твоим точеным профилем. Мне нравится, как ты хмуришь брови, грызёшь задумчиво ручку, перекидываешься словами с друзьями. Когда я смотрю на твою милую родинку в уголке правого глаза, я думаю, что она – продолжение ресниц. Не раз я тянула руку, чтобы это проверить, но не смела к тебе прикоснуться. У тебя сегодня опять болтаются шнурки на кроссовке. Я так хочу их завязать, потому что боюсь: ты наступишь на них, упадёшь и поранишься…»
И прочее бла-бла. Бред сивой кобылы, вернее юной кобылицы. Особенно ужасна была концовка письма:
«Я тебя люблю! Дорогой мой Данила, Данилушка, мой принц, мой рыцарь, мой сказочный герой! Так люблю, что готова отдать тебе и душу, и тело, не прося ничего взамен».
И поставила подпись.
***
– Фу, чушь какая! Лучше об этом не думать, лучше не думать! – помотала головой Наташа. – Вот идиотка я была, предложила себя парню на блюдечке и надеялась на счастливый исход.
***
Но воспоминания все равно теснились в голове, будили старые эмоции,