Порочная слабость. Натализа Кофф
чистоте и стерильности полотенец я, почему-то не задумалась. А вот халатом побрезговала. А зря… Но, к сожалению, это я поняла гораздо позже.
Оказавшись в центре спальни, принялась вытирать длинные волосы. Полотенце плотно обхватывало мое тело. И я совершенно не ожидала подвоха. До тех пор пока дверь не распахнулась, и на пороге не появился Заверин собственной персоной.
Мужчина убрал руки в карманы и приблизился. Кирпича не было видно. И мне показалось это тревожным звоночком.
Перехватила полотенце на груди, чтобы предательская тряпка не упала на пол в самый ответственный момент.
– Твоя мать права, – произнес Заверин. – Шах – твой отец.
Его взгляд был тяжелым, сканирующим. Кажется, от его внимания не ускользало ни единой мелочи.
– И что теперь? – напряженно спросила я, не отводя глаз. Я, отбросив все шутки и безрассудство, понимала одно: только этот мужчина способен оградить меня от посягательств родного папочки.
– Теперь, Аделина Шахова, все просто, – глубокий голос таил в себе угрозу.
– Лехина! Я – Аделина Марковна Лехина! – возразила я.
– Ну, хорошо, пусть так, – хмыкнул Зверь, но взгляд его не потеплел. – Теперь все зависит от того, насколько правдивы слова Ноны. Она единственный свидетель убийства моего брата. И если Марк умер от рук Шаха, то…
Заверин не договорил. Намеренно. Заставил меня делать выводы.
– Если вы намекаете, что я буду расплачиваться за грехи отца, то ошибаетесь! – произнесла я, с трудом подавила желание отступить и закрыться от пристального внимания этого человека.
– Расплачиваться? Нет, – мужчина скривился, его взгляд прошелся по моим обнаженным плечам, скользнул к босым ступням, вернулся к лицу. – Отныне твоя жизнь принадлежит мне, Аделина Лехина. И только я могу распоряжаться ею. Кровь за кровь.
Последняя фраза заставила вздрогнуть. Выходит, я все же ошиблась. Нужно было убегать из города, страны, переселяться в другую галактику, а не просить помощи у Зверя. Он ничем не лучше Шаха – садиста и убийцы.
Глава 4
Моя жизнь изменилась. Меня лишили телефона и интернета. Запрет распространялся и на звонки маме.
– Она знает, где ты, – коротко отвечал Кирпич на любые мои уговоры вернуть мобильный.
Я понимала, что мужчина бесится потому, что вынужден исполнять роль моей няньки. И это радовало. Хоть кому-то в этой крепости из бетона и стекла приходилось так же туго, как и мне. И я не собиралась скрашивать Кирпичу часы работы. Наоборот, всеми силами старалась ее усложнить.
– Я не могу сидеть взаперти без свежего воздуха! – упрямо повторяла я. – Даже заключенным полагаются прогулки!
– Гуляй, кто же держит! – мотнул головой Кирпич в сторону зашторенных окон.
Я точно знала, что за плотной тканью скрывается дверь – выход на террасу. И я бы ни за какие богатства Вселенной не решилась бы переступить этот порог.
– Я боюсь высоты, – поджала я губы.
Кирпич бросил на меня равнодушный