Сердце пустыни. Юлия Викторовна Игольникова
делом он распахнул настежь окно. И сам с наслаждением подставил лицо свежему, влажному морскому воздуху, ворвавшемуся в комнату. Царевна протяжно и глубоко вздохнула. Он пощупал пульс, потрогал лоб, послушал сердце. Шима внимательно следила за его манипуляциями.
– Какая же она бледная! – удивленно сказала девушка.
– Ну во-первых, она больна. А во-вторых, ей не хватает солнечного света. А ей он, как я понимаю, очень нужен.
– Ну что, вылечишь ее?
– Несомненно. Все не так плохо, как я думал. – Он раскрыл свою сумку, достал какие-то склянки, пузырьки. Что-то поколдовал над порошками.
Вскоре Шиме наскучило следить за работой брата. Она подошла к окну, сняла покрывало с головы и, зажмурившись от удовольствия, подставила лицо теплому соленому ветру. Залюбовавшись океаном, она о чем-то замечталась и не сразу отозвалась, когда брат окликнул ее.
– Что? – рассеянно пробормотала она.
– Воды, говорю, подай. И закрой лицо, – сердито сказал он. – Сюда могут войти.
– Хорошо, – недовольно ответила сестра.
Поднеся стакан воды, она с удивлением увидела, как ресницы царевны затрепетали и через мгновение распахнулись. В огромных синих как море глазах плескались непонимание и испуг.
– Не волнуйтесь, я врач, – поспешил объяснить Ашим свое присутствие. Вам нельзя пока беспокоиться и вставать. Вы заболели и были без сознания. А я стараюсь Вам помочь. Вот, выпейте это.
Синие глаза смотрели недоверчиво и настороженно.
– Выпейте, это придаст сил. – она послушалась и слегка охрипшим голосом спросила:
– А где Ула, где папа?
– Сейчас мы их позовем. Они ждут за дверью. Вы всех очень напугали. – Он поднялся, но Шима опередила его и поспешила к двери, сказав:
– Я позову.
Она вышла из комнаты. Так и есть. Они никуда не уходили. Царь и очень красивая женщина рядом с ним, Ула, кажется, устремили на нее встревоженные, вопросительные взгляды.
– Все в порядке, – поспешила сказать Шима. – Царевне лучше. Вы можете войти.
Она подняла ресницы и встретилась взглядом с царем, но не смутилась и глаз не отвела. В другой бы раз этот взгляд, жаркий, обжигающий, темный, как омут, не оставил бы равнодушным царя Илисава, но не сегодня. Беспокойство за дочь перекрывало все прочие чувства и ощущения. Они буквально вбежали в комнату царевны.
– Дочка, как ты? Как ты нас напугала? – отец кинулся к Наяне и схватил ее за руку.
Тут же подскочила Ула:
– Наяночка, как я беспокоилась! Как ты себя чувствуешь?
– Тише, тише, – прервал их лекарь. – Ей сейчас нужен покой.
– Что с ней? – перекинулись они на него.– Это очень серьезно? Она поправится? – перебивали они друг друга.
– Спокойно, господа, – Ашим поднял вверх руки и повысил голос. Они притихли и замолчали в ожидании ответа.
– С царевной все хорошо. Смею предположить, что все произошло от сильных волнений, переживаний. Так же сказались недостаток солнечного света и свежего воздуха. И, уж простите меня,