Никогда не предавай мечту. Ева Ночь
Кучка смазанных воспоминаний, больше напоминавших скромное пепелище. Размером с костерок, который когда-то светил, но плохо грел.
– У меня скоро тоже будет новый партнёр, – произносит чётко, словно рисуя в воздухе замысловатые вензеля. Снова гладит его по щеке, почти жалея. Нет, она никогда не чувствовала его. И он – всё же стажёр девяносто восьмого левела. До бога ему не дотянуться. Потому что бог в танце вовсе не он. И жаль, если Коля этого не понимает.
Глава 4
Макс
Она не пришла ни через два, ни через три дня. Не то, чтобы Макс ждал эту сумасшедшую, но всё же нет-нет да вспоминал. Невольно. Даже не её саму, а слова, что сказала. Бред, конечно, и он это понимал, но живший в нём темпераментный неистовый Макс из прошлого поднимал упрямо голову. А ему казалось, что он умер – тот самый парень, способный на безумства и нечеловеческий по своему накалу драйв.
Макс Гордеев был из тех, о ком говорят: родился с золотой ложкой во рту. Папа, мама, сестра – крепкая семья, где водились деньги и чувства. Замес любви, понимания, искренности. Такое нечасто встретишь в их среде.
Он их обожал – своих родных. Он всё делал со страстью, не признавая полутонов и полумер. Половинчатость – не для него. Незачем жить или любить, если не умеешь полностью отдаваться. Без остатка, без запаса. Без заначки на потом. Только так можно почувствовать вкус и увидеть яркость красок. Ощутить, осязать не только кожей, но и чем-то намного глубже, куда не каждому достучаться. Но если кого Макс и пускал в своё сердце, то надолго, если не навсегда.
Он выкатил гантели из-под дивана. Сдул пыль. Смотрел на них с сомнением, как на чужие предметы в собственном интерьере. А затем на автомате сделал серию упражнений. Тело помнило. Тело не хотело забывать.
Она появилась на его пороге, когда он лежал на коврике мокрый и красный. Майка на груди потемнела от пота. Снова вошла без стука. А может, стучала, а он не услышал: чтобы отгородиться от всего, воткнул в уши наушники и забивал мозг роком.
Макс не удивился. Такие, как она, не отступают. Но всё же – надо признаться честно – побаивался, что она не придёт. Побаивался?.. Хм…
– Какие люди, – пробормотал беззлобно, срывая наушники и бросая гантели. Пониматься с пола не спешил. Смотрел, как она осторожно ступает, будто под ногами у неё не линолеум, а лёд. А может, это привычные штучки бывших балерин – ходить воздушно и немного вкрадчиво.
У неё длинные красивые ноги, хоть и скрытые гетрами и всё тем же растянутым свитером. Уродливо она одевается, но это сугубо её проблемы. И ему по фиг на самом деле. Пусть хоть заплатки у пугала огородного одолжит.
– Ну, что топчешься? Проходи, раз пришла. Я сегодня трезвый, а поэтому злой и жестокий. Ты готова к моему дурному настроению и беспощадному языку?
Макс улыбался криво, рассматривая нагло её снизу вверх. Ему не видно её лица. А посмотреть хочется. Поэтому он перевернулся на бок и, подперев голову рукой, продолжил ощупывать взглядом фигуру. Не спеша. Куда торопиться? Впереди вечность. Пусть весь мир подождёт.
Худая,