К строевой – годен!. Михаил Серегин
не мог. Рассветало, хотелось курить. Федоров спал, громко храпя и причмокивая во сне. Дите.
Сержант, который запирал камеру за Фролом накануне, прошел мимо клетки, но тут же развернулся:
– Не спится? На выход. И дружбана подымай.
Плотный солдат с лицом «я никогда вам не скажу ничего хорошего» вошел в камеру и с силой пнул двухъярусную койку.
– Подъем, солдат!
Диман со сна подскочил, сел, встал.
– Я! – выкрикнул он, не открывая глаз.
– Работа ждет, – лениво бросил сержант. Он вывел парней наружу и, ткнув лопатой в землю, сказал: – Копать будете, как в том анекдоте – от меня и до завтрака. Приступили.
– Скажи, Фрол, вот почему так происходит? – глубокомысленно спросил Федоров, вгрызаясь орудием труда в землю. – На пачках сигарет пишут «Минздрав предупреждает»… и все такое. А на лопатах где такие надписи?
– На лопатах нет, ты прав. Иначе бы страна на молоке разорилась.
– Почему?
– Так за вредность всю армию пришлось бы поить. Это ж тебе никаких коров не хватит.
До завтрака и после Фрол с «отличником в школе» рыли яму недалеко от губы и госпиталя одновременно. Зачем она нужна, караульный, сидящий невдалеке и присматривающий за арестованными, объяснить не удосужился.
Завтрака, состоящего из перловки, куска черного хлеба и несладкого чая, Фролу хватило только на час работы. Он внезапно ощутил голод. Организм требовал еще. Вспомнилось несладкое времечко, когда ему приходилось питаться ничуть не лучше. Только последние года три жирует, хлеб маслом мажет. Снова придется затянуть поясок.
– Ты откуда родом? – Фрол делал передых после своего захода. Лопата была одна на двоих, что хорошо.
– Астрахань, – Федоров медленно и монотонно выбрасывал землю наверх, обнимая лопату мощными клешнями.
– А я из Чебоксар.
– Жаль.
– Почему?
– Что не из Астрахани.
– Россия большая, – Фрол даже руками развел.
– Я думал, ты мою маму знал…
– Это почему?
– Ее все в Астрахани знают, она врач в детской поликлинике.
Придурок.
– Что ж она тебе санаторий пожизненно не организовала?
– Почему не организовала, организовала. Меня из него и призвали, – словно робот отвечал сокамерник.
– Родине нужны солдаты. Такие, как ты, особенно.
– Да, я тоже так думаю. Мог ведь остаться, но пошел служить.
– Ты сегодня разговорчивый.
– Да, вчера устал очень. Языку покой надо давать. Так мама говорит.
– Молодец у тебя мама.
– Конечно, ее же все знают. Она врач.
– Врач, я помню, ты говорил.
– Я тоже помню.
– Что, что ты помнишь, что я говорил?
– Что она врач… Извини, мне надо копать.
Ковыряться в земле – не самое легкое занятие. Фролу не улыбалось упираться тут рогами до изнеможения. Немного подустав, он стал шевелиться медленнее, потому как неизвестно, до каких