Казак в Аду. Андрей Белянин
творимые инопланетными бесами над людьми в своей лаборатории, воевать с пушистиками ребята умели. Убить их навсегда оказалось невозможно, а вот прибить на время – это запросто. Один выстрел – пятнадцать минут форы, можно попробовать убежать. По крайней мере, в этом конкретном случае правила игры были общеизвестны.
– Ваня, вы окажете мне большую услугу, ежели за поворотом рубанёте эту сетку вашей страшной шашкой и полежите бугорочком, пока я из-за вас чуточку постреляю.
– Мне… это… неудобно.
– Ваня, шо такое неудобно? Перед кем неудобно, перед ними?! Как говорил мой двоюродный дядя Эдик, вися весь голый под балконом своей любовницы из Мариуполя Веры Краснобаевой, у которой было шесть детей, младший ещё играл на скрипке…
– Рахиль!
– А шо?! Интересная история, так вот, он висит, а балконом ниже выходит юная девочка в кимоно. Он улыбается ей. Она ему кланяется и произносит одно японское слово «макивара»… Так вот, ему по сей день неудобно, шо он тогда не знал японского…
– Рахиль, мне шашку вытащить неудобно – порежусь!
– А вот нельзя было сказать сразу?! Как таки с вами, мужчинами, трудно-о…
Сетка миновала длинный серый коридор с однообразно мигающими лампочками, въехала в прекрасно оборудованную медицинскую лабораторию и плюхнулась на пол. Никто особенно не ушибся, хозяева-инопланетники соизволили спокойно обернуться.
– Бешеная самка!!! – тонко взвизгнули оба и прыснули прятаться по углам.
– Вот она, популярность. – Казак уважительно толкнул подругу плечом в плечо, попытался встать, не смог и, плюнув на ржавые оковы, громко предложил: – Эй, бесы, выходи! Рубиться будем!
Из-за металлического шкафа с пузырёчками показалась маленькая чёрная лапка, размахивающая белым платком. Рахиль сдержанно повздыхала, что её не поймут и не простят, если она пойдёт на консенсус с террористами-антисемитами, но, с другой стороны, они и без того в Аду, так куда уж дальше их запихивать. Это было очень непривычное проявление миролюбия…
Буквально какие-то пятнадцать минут спустя в чистенькой, неразгромленной лаборатории прямо на операционно-разделочном столе была постелена чистая простыночка, разложены консервы, фрукты, хлеб, ёмкость разведённого медицинского спирта, маринованные огурчики и горсть поплющенных карамелек. Разрезанная автогеном цепь ракшаса сиротливо валялась в углу…
– Продукты у нас есть, – гостеприимно суетился толстый Ганс, услужливо пододвигая Рахили гинекологическое кресло, – Док всегда заботится, чтобы пациенты служили науке долго. Присаживайтесь, самка!
– Ваня, таки если я их убью после ужина, оно уже будет компромиссом?
– Будет, – уверенно кивнул казак и шёпотом добавил на ухо Доку: – Не беспокойтесь, сытая, она резко добреет…
– Дрессура, – понимающе отметил начальствующий бес. И учитывая, что его помощник полностью переключился на прокорм еврейской вечно голодной