Фанера над Парижем. Людмила Милевская
к лицу.
– Я рада, но в этом платье мне холодно.
– Да, лето нынче неласковое, – пригорюнился психолог.
– Мама, что там происходит? – встряла в разговор Тамарка. – Он кто?
– Их много, – ответила я.
– И кто они? – строго спросила она, но ответить я не могла, потому что вынуждена была уделять внимание еще и психологу.
– Вы на вечеринку собрались, раз так принарядились? – спросил он.
– Думаю, да, – ответила я, совершенно с ним соглашаясь.
Не стала бы я выряжаться в это платье без всякой цели. Раз надела Втюхини, значит, куда-то шла, но почему с утра, если на вечеринку…
Эта мысль была опасна, поскольку сразу вела череду других – в результате все упиралось в этот дурацкий карниз. Как я на него попала? Жуть!
– Вы спортсменка? – любезно поинтересовался психолог. – Занимались альпинизмом?
– Боже меня упаси! – ужаснулась я. – С детства боюсь высоты. Упади хоть раз с коляски, получила бы разрыв сердца.
– Как же вы сюда забрались? – абсолютно искренне изумился психолог.
– Я сюда не забиралась, – ответила я. – Я здесь очутилась.
– Мама, ты невозможная! – взбунтовалась Тамарка. – Чем ты там занимаешься? Сколько можно тебя ждать? Сейчас же отправляйся ко мне!
– Тома, я бы с удовольствием, но жизнь порой закладывает такие виражи – уж не знаю, увидимся ли мы вообще, – со вздохом призналась я.
Меня качнул порыв ветра, посеяв панику в рядах спасателей.
– Только не вздумайте прыгать вниз! – завопил ласковый из окна справа.
– Держитесь крепче! – посоветовали с предыдущего этажа.
– Мужайтесь! – взвизгнул психолог.
– И держусь, и мужаюсь, и не собираюсь прыгать, – заверила я их. – Как вам только в голову такое приходит. Мне Тося крупную сумму должна. Кто с нее спросит, если я прыгну, расписки-то я не брала.
– Иду к вам, – сообщил ласковый и опять попытался поставить на карниз ногу.
– Стоять! – дурным голосом завопила я и добавила:
– Иначе вдребезги разобьюсь. – Ласковый панически вернулся в окно.
– Вы же должны получить крупную сумму, – напомнил психолог. – Зачем вам прыгать?
– Не сошли ли вы с ума? – рассердилась я. – С чего вы взяли, что я собралась прыгать? Видите, как за выступ держусь – пальцы побелели. Только и мечтаю на карнизе остаться.
Психологу и это не понравилось.
– Зачем вам оставаться на карнизе? – принялся он меня увещевать. – Вы так обольстительны, так молоды, так здоровы, впереди у вас много радости, счастья.
– Да, когда закончится ремонт, – деловито согласилась я.
– Вот видите, – пришел в восторг психолог. – Жизнь такая прекрасная штука. Увидите сами, все трагичное пройдет…
– Что пройдет? – опешила я. – У меня ничего и не начиналось, если не считать карниза.
Эта Тамарка буквально меня замучила. С приятным мужчиной уже нельзя побеседовать.
– Мама, что там творится? – прямо в ухо закричала она.
– Отвяжись, –