Анекдот в осенних ботинках. Марина Серова
наркоман к тебе полез? Если бы не ты, так в другой раз он вляпался бы во что-то подобное. Все равно конец один и тот же! Так что прекрати, пожалуйста, себя изводить!
Кирьянов, похоже, вышел из себя. Но я знала, что такое состояние вспышки длится у него недолго, и через пять минут Киря уже успокоился.
– Я не извожу себя, Володя, – спокойно ответила я, когда Киря умолк и принялся вытирать платком вспотевший лоб. – Просто хочу до конца разобраться в ситуации. Я чувствую вину перед этим парнем. И перед его матерью…
– Снова-здорово! – воскликнул Кирьянов, хлопая себя по коленкам. – И когда ты только угомонишься, Татьяна? И как ты вообще собираешься разбираться? В чем разбираться-то? Ведь парня никто не убивал! Надеюсь, тебе не пришло в голову искать тех, кто сделал его наркоманом?
– Я еще не знаю, что буду делать, – призналась я. – Но мне нужно как-то искупить свою вину. И начну я с разговора с его родственниками.
– Ты ненормальная! – вздохнул Кирьянов. – Я всегда это говорил. Еще понятно, если бы тебе кто-нибудь заказал расследование, хотя тут и расследовать-то нечего. Чушь какая-то! Прости, не понимаю! Ввязываешься черт знает во что, и неизвестно зачем!
– Известно! – упрямо ответила я. – Это нужно мне самой. Я не собираюсь что-либо расследовать. В сущности, ты прав: расследовать действительно нечего. Просто мне нужно привести в порядок свое внутреннее самочувствие.
– Поступай как знаешь, – махнул рукой Киря. – Хотя мне казалось, что благодаря недавней информации ты уже привела в порядок свои мысли и чувства.
Киря нахмурился и ушел в зал. Там он уселся на диван с газетой и демонстративно не обращал на меня внимания. Я знала, что долго Кирьянов не выдержит, поэтому не делала попытки к сближению. Тем более что он не поспешил на свою службу. Это значит, во-первых, что у него там сейчас нет особых дел. А во-вторых – Киря не хочет оставлять меня одну в надежде, что я переменю свое решение и заверю его, что в самом деле забыла всю эту историю и общение с родителями погибшего считаю полной чушью. Но дело было как раз в том, что я так не думала.
Буквально через пять минут Кирьянов отложил газету и посмотрел на меня.
– Ну что, ты поняла, что затеяла глупость? – примирительно спросил он.
Я вынуждена была его разочаровать и сказала:
– Киря, дай мне адрес этого парня! И его родных. Я просто с ними побеседую. Если не дашь, так я и сама смогу его узнать в другом месте, ты же понимаешь.
Киря только вздохнул. Некоторое время он походил по комнате туда-сюда, потом все так же молча достал из кармана своего пиджака блокнот, выдернул из него чистый листочек и что-то на нем написал. Я поспешила взять его, поблагодарив Володю. Тот пожал плечами и довольно сухо сказал:
– Мне пора. Дело о смерти Звягинцева закрыто. Но если мать попробует его опротестовать, тебе, возможно, придется выступить свидетелем.
– Вот поэтому я и хочу с ней встретиться, – проговорила я, но Киря меня уже не слушал. Он вышел из моей квартиры и стал спускаться вниз. Я же решила не тратить времени даром.