Оторва. Михаил Серегин
свое занятие.
Небольшой городок, насчитывающий в настоящий момент около сотни тысяч душ, располагался неподалеку от областного центра Тарасова. В восьмидесяти с небольшим километрах. На электричке езды полтора часа. Ничего особо примечательного в нем не было – типичный районный центр, расположенный на пересечении двух больших автомобильных трасс. Одна соединяла юг России со столицей. Вторая, чуть южнее, вела через недавно выстроенный над рекой Лисичкой мост куда-то на запад.
В утренние планы Женьки как раз и входило отправиться на берег этой быстрой речушки. Лето стояло жаркое, и, поскольку домашними заботами девушка себя не утруждала, слишком хороша была для этого, времени у нее вполне хватало. Покачивая бедрами, она с независимым видом прошествовала по улице и остановилась около соседнего двухэтажного дома, сложенного из красного кирпича еще задолго до ее рождения.
Женька постучала в крайнее окно. Занавеска отодвинулась, и появилась Женькина ровесница, кивнула и вновь исчезла.
Под неодобрительными взглядами старушек, сидевших на лавочке у подъезда, Женя закурила, устроилась подальше от них и со скучающим видом стала ждать подругу.
– Бедная Люда, – вздохнув, проговорила одна из бабушек, глядя на демонстративно отвернувшуюся от них длинноногую стройную девицу с копной ярко-рыжих волос.
– Я ей давно говорила – дочь от рук отбивается! Следить надо за детьми-то, – подала голос вторая, зло поглядывая на Женьку.
– Когда ей следить? Пашет с утра до вечера, а эта лахудра рыжая хоть бы по дому помогла!
Последняя фраза прозвучала довольно громко, и рыжая лахудра услышала ее. Окинув пенсионерок презрительным взглядом, девица сплюнула в их сторону и вновь отвернулась.
– У-у, оторва! – в сердцах бросила третья.
Женщины помолчали, недобро сверкая глазами на возмутительницу спокойствия.
– Ох! Намучится с ней Люда! – завела старую песню первая.
– Да и подружка у нее такая же! – поддакнула вторая.
– Еще хуже! – встряла в разговор третья. – Эта хоть до тюрьмы еще не докатилась. А Зойка уже успела посидеть полгода.
В это время дверь подъезда распахнулась, и появилась черноволосая девица, Женькина подруга, с сумкой через плечо. Женька бросила чинарик и поднялась навстречу черноволосой.
– Наконец-то!
– Маман прилипла: «Уберись в комнате!», – коротко объяснила черноволосая.
– Моя тоже хотела меня с утра пораньше припахать, только я сдернуть успела, – похвалилась Женька.
Они вышли на улицу и направились к небольшому магазинчику. Рослый кучерявый парень, сидевший в тени у входа, поднялся им навстречу, сверкая золотозубой улыбкой. Глаза его похотливо блестели. Растопырив руки, парень сграбастал подруг в объятия.
– Привет, кисульки!
Он слегка приподнял их, прижимая к себе. Девушки высвободились из его цепких рук. Тогда он похлопал по заднице Зойку.
– Не лапай! Не купил, – осадила его девушка.
– Ой, Зоя, Зоя, кому давала стоя? – шутливо пропел парень, заходя в магазин.
–