Пекин и Великая Китайская стена. Елена Грицак
только в Китае, причем 300 из них располагались в окрестностях Сяньяна. Огромные усадьбы вблизи города составляли единый архитектурный ансамбль, в плане воссоздававший звездное небо. Почти все императорские дома строились по аналогии с теми, которые раньше принадлежали покоренным князьям. Захватив какую-либо область, Шихуанди приказывал зарисовать устройство главного дворца, с тем чтобы возвести себе точно такой же.
Формирование идеального государства, каковым хотел сделать Цинь Шихуанди свою империю, невозможно без соответствующих законов. Их разработкой занимались не только отдельные личности, от странствующих мудрецов и городских учителей до знатных вельмож, но и целые философские школы. Особого внимания монарха удостоился труд Шана Яна, впоследствии министра царства Цинь, знаменитого реформатора древности. «Если наказывать, то карать сурово за мелкие проступки, – гласил один из его законов, – и тогда исчезнут наказания, дела увенчаются успехом, а государство усилится. В древности люди были просты и честны, ныне же они хитры и лживы. Сегодня возврат к добродетели возможен только путем смертных казней и примирения справедливости с насилием». Взгляды Шана Яна согласовались с имперской философией. Немного позже, отраженные в обширном уголовном кодексе, они воплотились в законе, который в основном применялся к незнатным лицам.
Сопротивление власти в эпоху Цинь подавлялось жестоко, нередко с помощью изощренных видов смертной казни. За человека, нарушившего закон, как правило, отвечала вся семья. За серьезное преступление смерть грозила не только самому виновнику, но и всем его родичам в трех поколениях. Родственников казнили вместе с осужденным или превращали в рабов. Воры, растратчики общественных средств, неверные жены обычно наказывались отрезанием носа или разрубанием колен. Государственные преступники заканчивали жизнь в кипящих котлах; их разрубали пополам или на мелкие части, разрывали колесницами, закапывали живыми в землю, возводили на плаху, где измученному пытками человеку пробивали темень либо выламывали ребра. Отрубание головы считалось милостью, поскольку сулило быструю смерть.
Аристократы из покоренных царств – 120 тысяч богатых и знатных семейств – были насильно переселены в «пустующие земли и сильно горевали по этому поводу». Лишенные свободы, они жили в достатке, но под пристальным надзором слуг императора. В летописях сей акт назывался «великим очищением от сильных и красноречивых». Те, кто осмеливался возражать, подвергались смертной казни. С отменой прежних титулов главным критерием знатности признавались государственные заслуги.
«Если на тысячу человек, посвятивших себя земледелию, придется всего лишь один, знающий „Шицзин“ или „Шуцзин“ и показавший себя умным оратором, то вся страна откажется пахать», – утверждал Шан Ян. Связанные с именем Конфуция, эти книги олицетворяли благородство, провозглашали индивидуализм и неравенство, более того, призывали к неподчинению владыке, если тот ошибался.