Дубль Деменция. Любовь И Ненависть. Mr. Kisskin
тяжесть и боль внутри груди.
– Почему так получилось? – поинтересовался я через какое-то время.
Лонгиний сделал глубокий вздох, задрав голову вверх. Выдохнув, он так же, застыв, пялился туда, спустя несколько секунд взглянул на меня.
– Спасай её, не спасай, исход один – её пришлось бы убить, я думаю, – он опять глубоко вдохнул и на выдохе продолжил. – В ней была частица Туза. Почему она вышла только тогда – неясно, но явно одно – саркс вышел бы в любой момент, а если не вышел, то Туз бы переродился. И тогда уже рано или поздно Король её убил наверняка. Такая несправедливая судьба у неё… – наступила очередная тоскливая и глухая тишина.
– Что думаешь делать, когда выйдешь отсюда? – я решил нарушить покой.
– А я выйду? – с ухмылкой спросил он.
– Уверен, что ты умер?
– Не особо… У меня было истощение, нереальная, невыносимая, непередаваемая боль, подобно, как с меня сдирают заживо кожу и обливают всё свежее мясо лимоном, как-то так, может, я даже преуменьшил, однако, теряя сознание, ощущал жопой или каким-нибудь другим чувством, что органы и кости в порядке, просто, казалось, кровь испарялась литрами, – меня поразило его спокойствие во время рассказа, будто он каждый день так делает. Создавалось ощущение, словно передо мной бывалый солдат, легко рассказывающий ужасы войны. Тогда-то я и понял, что он морально намного сильнее меня. – А ты, что, не хочешь занять моё место?
– Я мёртв внутри… – признался я. – Мне не место в том мире, потому я надеюсь на тебя и интересуюсь твоими планами, как бы ты хотел жить?
– Просто… – немногословно выразился он, чуть промолчав. Посмотрев на Родиона, потом на меня, продолжил. – Хочу просто пожить… Спокойно… Найти классную девушку, которую я смогу полюбить так же, как и Эльзу… – Лонгиний опять замешкался. – Даже не знаю, люблю ли я её… Что-то мне подсказывает да, однако я ничего не чувствую к ней… Это всё ваши грёбаные воспоминания! – он вспылил, но быстро успокоился, понимая, что мы невиновны. – Она должна быть высокой, стройной, с классной задницей и милым лицом, – Лонгиний даже взгляд вверх поднял, чтобы нафантазировать себе образ. – Хочу дом свой, друзей…
– Ты же понимаешь, что это невозможно? – пришлось его приземлить.
– Почему это? Король мне помешает? Я ему устрою!..
– Ты в розыске… – и это была моя вина…
– Свалю в другую страну! Похрен! Я не ты, я не так слаб, чтобы отчаиваться!..
Мы долго ещё спорили, разговаривали и даже смеялись, вспоминая нашу жизнь, рассказывали различные “взрослые штучки” Родиону, и Лонгиний, отпустив всю горечь своего существования, впервые улыбнулся и остыл к мальчишке. Он с нами провёл, по ощущениям, около года. Мы поочерёдно впадали в спячку. Было достаточно времени, чтобы подружиться друг с другом, принять друг друга и словить идиллию, да такую, что мы порой летали друг за другом, играя в прятки, чтоб хоть как-то разбавить свой досуг. В какой-то момент нам пришла идея построить дом. Хоть мы и могли силой мысли это сделать за