Всё, чего ты никогда не узнаешь. Тея Лав
наш уговор?
А вот во мне он сомневается. Мне с трудом удается держать язык за зубами.
– Я не сдам тебя, клянусь.
Удовлетворенный моим ответом Райан, гремя ключами и посылая ко всем чертям всех, кто ему пишет, за несколько секунд собирает свои вещи в гостиной, хватает мотоциклетный шлем и громко крикнув «Пока», по всему видимому моему мужу, выбегает из дома. Через несколько секунд на улице раздается звук заведенного байка.
Когда эти звуки стихают, я начинаю бродить по дому в поисках того, что можно прибрать. Быть женой владельца компании по недвижимости и не иметь красивый дом просто недопустимо. Когда-то мы жили в городе и копили на собственное жилье после свадьбы, как делают это все женатые пары. Четыре года назад Калеб вернулся с работы и сказал, что нам нужно срочно съездить в новый мебельный центр. Я тогда сказала, что в нашей квартире мало места для новой мебели и нам лучше подождать. Калеб улыбнулся своей загадочной и ничего незначащей улыбкой. Но на самом деле такая улыбка значила слишком много, я лишь позже это поняла. Калеб вез меня дальше всех торговых точек, где бы мог находиться мебельный салон. В итоге он привез меня за город, что мне тоже не показалось подозрительным. Когда мы подъехали к двухэтажному дому на улице, на которой находились не одинаковые, а практически разные дома, у меня громко застучало сердце. Я схватила руку Калеба. Он вновь улыбнулся и сказал:
– Выходи.
Я смотрела на дом с огромной лужайкой и застекленной верандой. Дом был похож на миниатюрный особняк с каменными дорожками, ведущими к гаражу и заднему двору. Мы с Калебом бродили по дому, взявшись за руки. Здесь было все, что было необходимо для жизни.
– На заднем дворе я сделаю игровую площадку, – сказал Калеб, когда мы остановились на кухне рядом с окном.
Я подняла глаза на своего мужа. Это был первый раз, когда он заговорил о детях.
Теперь эти разговоры практически не прекращались.
Годы спустя я вновь брожу по дому, уже давно обжитому. Я устроила здесь все по собственному желаю: серая мебель, серые шторы, фиолетовые подушки и того же цвета пушистые ковры. Калеб оказался идеальным мужем, но вот мне кажется, что я оказалась совершенно не идеальной женой. Но ему и не нужна была такая.
Час спустя я прохожу под лестницей на первом этаже еще в одну комнату, которая с виду похожа на дверь в чулан. Но там вовсе не чулан. Раньше я рисовала в гараже, сейчас для этого у меня есть отдельная комната с двумя огромными окнами от пола до потолка, вид которых так же, как и на кухне, выходит на задний двор. Здесь всегда светло, даже в пасмурную погоду. На деревянном столе скопился толстый слой пыли. Если раньше здесь был хаос, – повсюду разбросанная бумага, кисти, банки с красками, моя заляпанная одежда – то сейчас царит порядок. Мольберты поставлены в ряд и стоят у стены. Чистые кисти разных размеров разложены на столе, там же рядом наточенные карандаши стоят в стакане. Нигде не валяется моя одежда и бумага. Пол чистый и можно ходить в носках, не боясь наступить в липкую лужу акварельной или акриловой краски.
Смахнув пыль со стола, я решаю, что большего и не требуется. Позади меня открывается дверь. Калеб осторожно просовывает голову