Седьмой флот. Сергей Качуренко
стакан воды и протянул его Недоходову.
– Лица ее никогда не забуду! – сделав несколько больших глотков, выкрикнул Леонид. Он поставил стакан на подоконник, сжал кулаки и напрягся всем телом. – Она лежала на полу в кухне и как-то удивленно смотрела в окно. Сначала я подумал, что ей плохо. Но я хорошо знаю, как выглядит мертвый человек. Ее шея была вся синяя. А кругом – битая посуда, остатки пищи. Не знаю, сколько времени я находился в ступоре, а потом меня охватил ужас и я просто сбежал.
И опять в кабинете стало тихо. Я не хотел его торопить, хотя некоторые вопросы уже появились. Доход снова закурил и продолжил:
– По дороге купил водки, приехал в Лески и пил, пока не вырубился. Там меня и взяли на следующий день.
– Быстро, – вставил я и решил уточнить. – А как именно на тебя вышли?
– Так соседи ж видели, как меня тащил домой сын армянина. Видели, как вечером Люда вернулась домой. А ночью слышали крики и шум борьбы. Что еще нужно? Отпечатки в квартире только мои и Людмилы. В момент убийства я был в квартире, а потом сбежал. В общем, все против меня! Что делать, Серега?!
– Пока не знаю.
Действительно, все складывалось против Недоходова. Он сам сказал, что ничего не помнит, а для следствия это все равно, что признаться.
– Да! Я ничего не помню! – словно прочел он мои мысли. – Но я точно знаю, что не смог бы так с ней поступить. Да! Мы разошлись из-за моих пьянок, но драк у нас никогда не было. Я тихий, когда бухой. Мне и в СИЗО дали возможность доработать до пенсии потому, что хоть и пьяница, но спокойный и по работе «залетов» не было. Вот, спроси у Толи, он меня знает. Я ведь только год, как отсюда уволился.
– Да уж. Что, правда, то, правда, – подтвердил хозяин кабинета. – Леонид Викторович хоть и замкнутый был на службе, мало с кем общался, но работу знал досконально. Среди «контингента» в авторитете ходил, не беспредельничал, как некоторые, и тем более не крысятничал.
– Вот! Видишь?! – Доход заговорил уже спокойнее, глядя куда-то сквозь решетку в окне. – Я теперь много думать начал! По правильному, по-людски. Детей нет, жены тоже нет. Друзей давно растерял. Зато обид и недовольства накопил – через край! Вот и тебя, Слон, простить не мог. Извините, что употребил запанибратское обращение, товарищ полковник!
– Перестань! Не время сейчас желчь выпускать! С нашими делами потом разберемся. Сейчас надо думать, как тебя вытаскивать.
– Прости, Серый! И тут недовольство прет. А ведь я сам во всем виноват! Я ведь умный, но слабохарактерный. Стойкость у меня появляется тогда, когда надо много выпить. Ладно, шутить, тоже не получается.
Он криво усмехнулся, а потом собрался с мыслями и продолжил:
– Вот, что не выходит у меня из головы. Прямо стоит перед глазами. Я Панфилову об этом говорил, а он головой крутит и на протокол осмотра ссылается. Мол, нет там такого. Но я же видел!! Видел и даже в руках держал! Правда, только потом об этом вспомнил…
– Ты сейчас о чем? – не выдержал я.
– Ну, там, на столе в кухне были