Выкуп. Ирина Глебова
кофе, только покрепче», – Костя понял, сам хорошо знал этот язык. Потом повернулся к молодому человеку и улыбнулся: белозубо, озорно. И в то же мгновение Костя его узнал! Так же точно озорно и артистично улыбался отец на всех фотографиях, хранящихся у матери. Особенно на одной: в блестящем трико, на арене цирка, вскинув руки навстречу невидимому, но явно аплодирующему залу!
– Вижу, вижу, мой мальчик, ты всё-таки узнал меня!
Эдуард Охлопин легонько потрепал сына по плечу. Костя спокойно перенёс импровизацию отцовского объятия. Он не так чтобы и удивился, по крайней мере, быстро справился с чувствами. Не раз за свою жизнь он думал о том, что его отец, по всей вероятности, жив, и они когда-нибудь встретятся. Когда был подростком, представлял себе несколько вариантов встреч. Например: он припарковывает свой «Мерседес», выходит, а его окликает человек, похожий на него, только старый, измождённый, плохо одетый. Говорит: «Сынок, ты богат, помоги мне!» Он, Костя, меряет его презрительным взглядом с головы до ног, отвечает: «Нет уж… папаша! Я обошёлся без тебя, вот и ты обходись!» Или по-другому: пожилой, похожий на него элегантный человек рассказывает ему, что много лет выполнял секретное задание за границей, даже сейчас не имеет право открывать себя перед сыном, но не мог удержаться… Повзрослев, Константин представлял встречу с отцом несколько иначе. Тот же припаркованный «Мерседес», он выходит и суёт толстую пачку долларов в руки просящему: «Сначала, папаша, приоденься, пойди и купи себе жильё, тачку, а потом встретимся, поговорим…» – и всё так покровительственно, добродушно…
И вот теперь словно сбывалась одна из его юношеских фантазий. Отец элегантен, хорош собой, держится и говорит, как коренной венец. Вот сейчас возьмёт и скажет: «Я не имею право раскрываться перед тобой, но не мог удержаться…»
Костя иронически усмехнулся над собой: ну просто встреча Штирлица с сыном в Кракове! Эдуард Охлопин понял эту усмешку по-своему.
– Хорошая у тебя выдержка, парень. С тобой можно иметь дело.
Перед ним уже дымилась чашка кофе. Закурив сигарету, он молча смотрел на Константина. Не предлагал угощения, не расспрашивал о матери, школьных и юношеских годах. Задумчиво отпивал маленькие глотки, молча курил. Потом казал:
– Здесь в командировке? Ты ведь у Вадима работаешь?
И хотя, вроде бы, спросил, но ясно было, что и сам знает. Подтверждая это, кивнул:
– Я никогда не упускал тебя из виду, мой мальчик. Всегда знал, где ты и чем занимаешься. Не сомневался, что мы встретимся, ждал только оказии, вот такой, как сейчас.
– Слишком долго ждал!
Фраза вырвалась сама по себе. Костя тут же пожалел об этом, попытался прикрыть так явно прорвавшуюся обиду иронической ухмылкой. Впрочем, Охлопин как будто и не заметил ни того, ни другого. Он просто пожал плечами и сказал, как само собой разумеющееся:
– Так сложились обстоятельства.
Он совершенно не оправдывался, не пытался что-то объяснить. И Костя вдруг осознал, что ему тоже не хочется ни обвинять, ни упрекать.