Между волком и собакой. Последнее дело Петрусенко. Ирина Глебова
покороче, под машинку, впереди и на макушке – ножницами, средней длинны. Поскольку волосы у него были густыми и слегка волнистыми, они лежали свободно, открывая лоб. Многие из его знакомых и коллег стриглись приблизительно так же. Но были и такие, кто отпускал длинные пряди, зачёсывая их со лба на затылок, кто-то носил боковой пробор, кто-то щеголял «бобриком». Не то, чтобы Дмитрий на это обращал внимание, нет. Однако, профессиональный «сыскной» взгляд сам всё замечал и фиксировал – механически. Вот и теперь он сразу увидел – необычная стрижка. Раньше такой не встречал.
– Ещё немного поверните, – попросил он Цветова. – И ещё сильнее, посмотрю на затылок… Интересно, я никогда не встречал такой причёски. А вы, доктор?
Цветов пожал плечами, снял докторскую шапочку, с усмешкой погладил лысину:
– Да я вообще на это не обращаю внимание.
– Длинные пряди от всей ширины лба, – бормотал Дмитрий, пристально разглядывая. – А на висках и на затылке – очень коротко, да ещё какими-то бороздками… Нет, точно, никогда не встречал! Где же так стригут?
Он подумал, что надо расспросить парикмахеров. Но на пальцах разъяснять не стоит.
– Аркадий Петрович, я пришлю нашего фотографа, вы его знаете, Степанова. Пусть сфотографирует голову убитого, вот в этом положении. Вы поняли: меня интересует его причёска. Подскажите, что конкретно снимать, и поможете.
Через полтора часа в кабинет заглянул фотограф.
– Дмитрий Владимирович, я всё отснял. Когда нужны снимки?
– Завтра нужны, как напечатаешь – сразу ко мне.
Был уже вечер, но Дмитрий собирался ещё раз просмотреть все документы по Брысю. Не успел: зазвонил телефон, и знакомый весёлый голос закричал в трубке:
– Митя, ты ещё на работе? Так я за тобой сейчас заеду!
– Коля, – обрадовался Дмитрий. – Ты когда вернулся?
– Вчера вечером, – ответил на том конце провода Кожевников. – Сегодня весь день отчитывался о командировке, а сейчас уже свободен. Так что жди, и вместе – к тебе.
Глава 3
Когда-то, в военном шестнадцатом году, Митя Кандауров, ещё студент-юрист, познакомился с раненым бойцом Колей Кожевниковым – тот лечился в харьковском госпитале. Оба были молоды, особенно Николай – двадцать лет, а Дмитрий на два года старше. Кожевников был парнишка не простой: перед войной одна американская газета учредила крупную премию тому, кто пешком обойдет весь свет, без копейки денег, зарабатывая лишь продажей своих фотографий. Сибиряк 18-ти лет в это кругосветное путешествие отправился. Николай Кожевников был тем самым юношей. Он успел быстро обойти полсвета, опережая поставленный срок. Август 14-го застал его в Австралии. Здесь он узнал о начале войны. Парень прервал путешествие, решив ехать в Россию. Удалось найти русского консула, тот отправил его на пароходе в Японию, оттуда – в Россию. Из Сибири с одним из воинских эшелонов Николай попал на фронт – в Галицию, был зачислен в команду разведчиков. Полтора года на передовых позициях, два Святых Георгия, заслужил и производство