Идеальное убийство. Мыслить как преступник. Ирина Лобусова
случайных свидетелей. Такие ссоры бывают только последней точкой: после них невозможно ни сотрудничество, ни обычное человеческое общение.
В громком голосе одного из спорщиков клокотала настоящая ярость. Хриплый, безудержный, оглушительно громкий голос словно бы пытался поразить своего оппонента насмерть. Было ясно, что человек дошел уже до последней черты, за которой абсолютно безразличным становится все, что может произойти дальше. С такими голосами вырываются из клетки: они доказывают, что их обладатель навсегда потерял страх.
В голосе второго из спорщиков, человека постарше, звучала солидная весомость, подчеркивающая, что этот человек привык обладать властью, привык к тому, что большинство окружающих трепещут перед ним. Но даже это качество утратилось в момент спора от яростных нападок его собеседника. Потеряв над собой контроль, солидный обладатель настроенного властного голоса также впал в настоящую ярость и уже не пытался сдерживать клокотавшую в нем ненависть.
Тем более, что собеседники давным-давно перешли уже все пределы приличий и сдержанности. Их эмоции были разрушительными, смысл слов – грубым, а фразы – ранящими. Их слова напоминали заостренные кинжалы, которыми каждый из них стремился побольнее ранить собеседника.
Двое монахов, проходивших через соседствующую с недостроенным залом галерею, остановились, привлеченные шумом ссоры. Затаив дыхание, они стали прислушиваться к оскорблениям, которые наносили друг другу спорщики, уже не пытаясь сдерживаться.
– Как смеет этот наглый выскочка так разговаривать с Великим магистром! – наконец не выдержал первый монах, – Напрасно магистр церемонится с ним – бросить в подземную тюрьму и сгноить там! Чтобы понял, наконец, свое место.
– Великий магистр сам виноват, – сурово поджал губы второй монах, – Нечего было возиться с таким! Все художники – нищие бездельники, бродяги и воры, это доказано веками. Не стоило общаться с ним как с равным и даже принимать в великий орден. А теперь уже поздно.
– Почему поздно? Магистру стоит только махнуть рукой, чтобы бросить его в тюрьму!
– Он никогда этого не сделает. Я же говорю – слишком поздно.
– Ты хочешь сказать, что все, о чем кричит этот нищий бездельник, правда? И правда о деньгах?
– Тише!.. – второй монах крепко сжал руку первого, – замолчи немедленно! Если тебе дорога жизнь, нужно сделать вид, что мы ничего здесь не слышали. И вообще – мы сегодня даже близко не подходили к галерее, запомни! Иначе в тюрьму попадет не этот жуткий тип, а мы.
– Говорят, этого художника разыскивают за убийство. Ходят слухи, что он убил человека. Почему магистр попросту не выдаст его властям?
– Ты, видно, совсем глуп! Зачем тебе голова, если ты даже не пытаешься думать? Если он сдаст его светским властям, он повторит им все то же самое, что мы здесь слышали! А подобные обвинения, даже исходящие из уст сумасшедшего убийцы, слишком серьезны! Нельзя позволить им зазвучать