Счастье с третьей попытки. Галина Романова
ничего. Она так и не вышла на свет-то, – едва слышно произнесла Вера и всхлипнула. – Я ждала, ждала, а она так и не вышла. Я подумала тогда, что она Серегу снова дожидается. В темноте. А когда уж утром Серега с сумочкой смотался, а потом ваши подкатили с мигалками, тогда уж… и поняла…
– Что поняли, Вера?
– Что беда, Кочубей. Беда с твоей начальницей-то. Только смотри у меня! – Вера вдруг погрозила ему крупным пальцем, глянула зло. – Не смей Серегу обвинять. Не он это, не он!
– А кто же?
– А я знаю?! – воскликнула она. – Кто-то, кто поджидал ее в темноте.
– Вы не видели?
– Нет! – отпрянула она в сторону, когда Харламов над ней склонился. – Нет, не видела! Никто на свет не вышел. Ни начальница твоя, Кочубей, ни тот, кто ее ждал.
– Н-да…
Выходило, Ларису ждали? Выходило, ее туда заманили обманом? Раз Устинов категорически открещивается от своего звонка, значит, это кто-то другой? Кто, черт побери?! Кто?
Он обошел стул, на котором горбилась Вера в нелепом костюме, напоминающем овечью шкуру. Пошел в прихожую. И уже успел завязать шнурки на левом ботинке, оставался правый, когда она выплыла в дверной проем.
– Слышь, Кочубей… – Она захватила кудряшку возле уха, накрутила ее на палец. – Только я ведь ничего тебе под протокол не скажу. Ничего не видела и не слышала.
– А и черт с тобой! – вспылил он, бантик на правом шнурке не получился, затянувшись узлом. – Покрывай маньяка!
– Почему маньяка?! – ахнула Вера, сильно побледнев. Привалилась к притолоке. Повторила: – Почему маньяка, Кочубей?!
– Да потому, что, может, тут маньяк какой объявился. – Он сунул концы шнурка в ботинок, так и не справившись с узлом. Выпрямился. – Станет теперь по очереди всех убивать. Приспичит тебе выйти подышать в следующий раз, он тебя и прикончит, как Ларису Ивановну.
Вера, насупившись, осмотрела Харламова с ног до головы неприязненным взглядом. Потом произнесла со вздохом:
– Это был не маньяк.
– Да? Откуда ты знаешь? Он, может…
– Она его узнала перед тем как вскрикнуть, – нехотя призналась она.
– Что? – Кожа на щеках натянулась до боли, сердце перестало стучать, вернее, он его перестал чувствовать. – Лариса его узнала? Как?! Как она его назвала?!
– Не знаю, никак. Просто сказала – ты.
– Погоди, погоди! Еще раз! Что она сказала?! – Он подлетел к хозяйке и не заметил, как сгреб кулаками овечьи кудряшки костюма на ее груди. – Что она сказала, Вера?
– Ну… Дверь у подъезда когда захлопнулась, темно стало, потом эта женщина сказала: ты? Затем как-то странно вскрикнула – и тишина. Это все. – Ее потные ладони накрыли руки Харламова. – Ты костюм-то на мне не рви, Кочубей. Денег стоит…
– Как, как она это сказала? Удивленно или как? Может, она не успела просто договорить? Может, просто хотела спросить, ты что делаешь, а? Вера! Вера, вспоминай, это важно! Ну! – Он все так же трепал костюм на ее груди.
– Нет, она его узнала, – подумав, ответила она. – Удивленно так: ты? Будто не ожидала увидеть