Негативно оценочные лексемы языка советской действительности. Обозначение лиц. Пётр Червинский
собой само собой разумеющееся, но идеологически важное дополнение). Происходит, тем самым, смещение и замещение семантических компонентов значения: не всякая и не любая общественная среда и даже, собственно, не среда, а советский строй и как его продолжение – советское общество. Порвал и утратил он эту связь обычно не прямо, открыто и сам, а вследствие того или иного антисоветского по своему характеру субъектного проявления (оцениваемого так с позиции институтива) – кумулятивный реальностный абруптив (лат. abrumpo, abruptum «отрывать, срывать», se a. «вырываться»; «внезапно прерывать, прекращать; нарушать; отделять, отрезывать; ломать, разрушать (мосты); вскрывать (вены) ’; a. dissimulationem «сбросить личину»), представляемый явно – как абруптив в отношении социального множества, в действительности, но неявно, – в отношении советской системы.
Возвращаясь к структуре определения слова, теперь с позиции возможной ее советизированности, следовало бы выделить в ней три составляющих: 1) субъектную, или собственно референтивную, обращенную к обозначаемому в реальной действительности субъекту-лицу как предмету оценки; 2) релятивную, или предикатную, называющую отношение субъекта-лица как предмета оценки, также негативно оцениваемое, к тому, что обозначается в 3) объектной, или финитной, части, имеющей отношение к представляемой в советском мировоззрении и потому реально-концептуальной действительности. Отчасти эта действительность реальна, являясь воплощением, реализацией определенных социальных идей, отчасти воображаема, оптативна, представляя собой пример подмены желательного действительным. Однако, поскольку предмет анализа составляют языковые явления, действительность концептуальная также имеет для них объективный характер.
Субъектная, или референтивная, часть семантики слова, будучи обращенной к реальной действительности, не составляет предмета интересующего нас категориального описания, который концентрируется в релятивной и потому предикатной части, с переходом ее, обращением к финитно-объектной.
Субъектная часть, называя лицо, может быть представлена в виде формулировок «тот, кто», «человек», «мужчина», «женщина», «представитель», «носитель», «обладатель», «сотрудник», «член», «один из», «работник» и т. п., а также, как, напр., при слове попутчик «о группе писателей, выходцев из непролетарской среды», т. е. репрезентивно и описательно. Помимо собственно указания на каким-либо образом определяемое лицо субъектная часть включает в себя также представление о его признаке как характеристике: «тот, кто» – такой-то, «человек», «мужчина», «женщина», «представитель» – который то-то. Субъектная часть, иными словами, является атрибутивным обозначением лица-референта.
Релятивная, или предикатная, часть содержит то представление, которое характеризует негативно оцениваемое отношение определяемого в субъектной части лица к объекту реально-концептуальной, и потому, по смыслу и по характеру