Мельница / The Windmill. Дон Нигро
каким-то образом сосуществуют одновременно.
ДЖЕЙМС. И все-таки время нельзя возвратить. Так же, как, увы, и нас. Я думаю, никакого возвращение в этом месте нет. Ты повидалась с инспектором Раффингом? Как он? Немного одряхлел, правда?
ВИРДЖИНИЯ. Как ты узнал?
ДЖЕЙМС. Я знаю, что ты знаешь.
ВИРДЖИНИЯ. А вот это тревожит. Поскольку я сама не знаю, что я знаю. И в моей голове вновь зазвучали голоса. Разумеется, голоса в голове я слышала всегда. Но эти другие. Более настойчивые. Более зловещие. И еще это необъяснимое ощущение, будто кто-то идет в тумане, сбоку и чуть сзади. Я смотрю на брусчатку мостовой. Вижу свое отражение в зеркале. Я – бледное, исхудалое существо, мне кажется, что я – ненастоящая. Настоящие только голоса. Но с реальностью у меня всегда были проблемы.
ДЖЕЙМС. Реальность вульгарна. Молодые люди, побуждаемые тщеславием и похотью. Старики, набитые деньгами и пердящие. Бог носит плохо сшитый костюм и кашляет. Проститутки суют руки тебе в штаны и щупают твои причиндалы. Лорд Теннисон голым идет по пастбищу, в бороде птицы свили гнезда, давит цветы большущими голыми ступнями, Навуходоносор среди пасущихся коров. Все эти прелюдия к надвигающемуся апокалипсису.
ВИРДЖИНИЯ. В моем сне я сижу среди цветов, под мельницей, и рядом Стелла.
СТЕЛЛА (голос из теней, сама СТЕЛЛА в далеком прошлом). Джеймс.
ДЖЕЙМС. Я бы предпочел не говорить о Стелле.
(Блеяние козы).
СТЕЛЛА. Джем. Отпусти ее. Отпусти ее, Джем.
ДЖЕЙМС. Случаются дни, когда я могу думать только о ней. Иногда при упоминании ее имени мне словно нож пронзает живот. Бог насылает на меня жуткие головные боли, чтобы научить меня, что мы можем, сколько захочется совокупляться со служанкой в отцовской библиотеке под тиканье часов, но в конце мы страдаем в одиночестве, с маленькими каплями спермы на диване, каждый в собственной вселенной. Никого так не преследуют призраки, как мертвых.
ВИРДЖИНИЯ. У меня тоже головные боли. И проблемы с реальностью. И я ненадежный рассказчик. Не могу описать разговор, чего-то ни выдумав. Потом не могу вспомнить, где правда. И, все чаще и чаще, я слышу голоса.
ДЖОРДЖ (голос из теней). Козочка, позволишь подоткнуть тебе одеяло?
(Блеяние козы).
СТЕЛЛА. Отпусти ее.
ДЖОРДЖ. Позволь старине Джорджу подоткнуть тебе одеяло, маленькая козочка.
ДЖЕЙМС. Стелла была служанкой твоей матери, потом твоего отца. Забытый ребенок от первой женитьбы матери. Маленькая мисс Никто и два ее противных брата.
ДЖОРДЖ. Уютно, как у Христа за пазухой.
ДЖЕЙМС. Играла свою роль. Держала рот на замке. Да, мама. Да, папа. Часто я гулял в саду, думая о грудях Стеллы. Полузабытые отрывки стихов ничто в сравнении животом юной девушки. Она вся мокрая внизу. Сегодня она – чувство, чуть расчлененное. Чуть выпотрошенное. Голос Стеллы всегда в моей голове. Той, кем она могла быть. Кровь была везде.
СТЕЛЛА. Джеймс, пожалуйста.
ВИРДЖИНИЯ. Джеймс, пожалуйста, пожалуйста, уходи. Я тебя умоляю. Ты совсем как тот мужчина,