Поэзия экспрессионизма. Виталий Олегович Павловский
встать нагим в Сварожьем свете.
Но вдруг сгустились облака,
И не услышав моей песни,
Извергнув ярость небеса,
Послали духа моей смерти.
Железный дождь порезал тело,
И раны рваные мои,
Во избежание гангрены,
Прижег огонь, пылающий в груди.
Свирепый ветер Перуна,
Поднял истерзанное тело,
Вновь разрывая на куски,
Мое замученное бремя.
Но вот спустился в урагане,
Ломая ветви в тех лесах,
Играя на своем баяне,
Перунька, батька всех солдат.
В одной руке держал он молот,
В другой младенец ворковал,
А я стоявший на колене,
Слезу рукою вытирал.
Вдруг, как всегда, по средствам грома,
Отец богов мне так сказал,
Не обронив ни капли слова:
«Чтоб я Буяна воспитал!»
Я вновь в упадке, и мысли гладки.
Мой дух безмолвен, и все в порядке.
Такое чувство, что я на грядке,
Расту как овощ, в хозяйственной посадке.
Где поливают вроде регулярно,
Навоз насыщенный, питает корни сладко,
Прополку сорняков ваяют для порядка.
Но, Я, рожденный для войны!
Смиренно ждать подачки от судьбы?
Небесного дождя, что б жажду уталя,
Просить свободы у властного огня?
Нет, напьюсь я лучше крови, горячей у врага,
Тяжелый нрав, и бунт свой не тая,
Я стану страху вопреки смеяться, и в вечность, навеки уходя.
Велит отныне мне, моя великая судьба!
Пусть дежавю приходит мне навящего во сне,
Как я участвую в войне, и прижигаю раны на костре.
Но я романтик всеж в душе, и сердце рвется по весне,
И с первой травкой на земле, и с первой почкой на ольхе,
Течет слеза моя скупая, по рваной, раненной щеке.
Дрожащею рукой беру кусок земли с собой,
Вот листья насушив в гербарий вековой,
И желудь под ногой желает в путь пойти со мной,
На встречу октябрю, где встретит нас дождливый рой.
Я чувствую осеннюю печаль своей истерзанной душой.
Зимой мой дух уходит в лес,
Где дьявол смерти ломая ветви,
Палит огонь, вздымая пламя до небес.
И угощая меня страхом, латает раны,
Лелея как родной отец.
А летний зной подвергнет тело испытанием жарой,
Той белой ночью, нарушая душевный мой покой,
Сожжет мне очи, медведицей – звездой.
И пусть, где поле сочное усеяно слезой,
Взойдет луна над мраморной могильною плитой.
Солдат:
Прошел я битвы, сто побед,
И смерти в жизни, права нет.
Судьба смешна, и карты биты,
И с поколением мы квиты.
Но знать хочу наверняка,
В чем смысл моей жертвы?
Советуй, словом мудреца,
Совет мне дай, владыка.
Мудрец:
Спор с тобой вести я не намерен,
Твоей