Когда они возвращаются. Даже в хорошо продуманном плане всегда найдется слабое место. Анна Вислоух
сестра пишет, что остались какие-то старые рукописи, тетради, целый чемодан. И он все это завещал мне. Думал, может, вернусь к исследовательской работе, все надеялся, что мои мозги встанут на место. Вчера адвокат отдал мне завещание и еще вот это. – Рощин полез в карман пиджака, долго в нем шарил, но наконец выудил небольшой серебристый ключ и кинул его на стол.
– Что это? – Самарин повертел ключ в руках.
– Ключ от сейфа, в котором хранится какая-то рукопись. Если дядя закрыл ее в сейфе, значит, это что-то ценное. Может, там и еще кое-что полезное найдется. А ты все же в таких штуках разбираешься, зря, что ли, истфак оканчивал. Может, там есть ценное что.
Самарин растерянно посмотрел на друга.
– Ты забыл, что мы с тобой оба там учились?
– Это ты забыл, что я ушел на втором курсе! Не оправдал, так сказать, надежд… Так что давай, решайся. И долго не раздумывай. Ехать нужно завтра.
– Так, колись давай, что случилось?! – Самарин отобрал у друга стакан и бутылку, к которой тот было потянулся. Так ведь и знал, добром все эти его посиделки в странных компаниях не закончатся. Павел поежился, словно его охватил озноб. И нехотя начал рассказ.
В их дружной сыгранной компании сегодня ночью появился какой-то странный человек. Вроде чей-то знакомый. Выглядел он необычно: довольно пожилой, одет в какой-то полосатый балахон, в руках все время крутил странный предмет, то ли портсигар, то ли табакерку, на вид тяжелый, возможно, золотой. Были у него мутные глаза и очень неприятный рот. Представился Николаем Николаевичем.
– Как рот может быть неприятным? – не выдержал Самарин.
– Как-как… Не знаю я! Вот так – неприятный, губы словно змеились, это он типа улыбался.
Сначала странный тип наблюдал за игроками молча. Потом презрительно бросил, что все это детские игрушки, и предложил сыграть в штосс, или фараон ее еще называют, игру эту. На деньги.
– Все отказались, а я… будто толкнул кто в бок. Короче, я проиграл огромную сумму. – Рощин нервно щелкал зажигалкой, но она не работала.
– А табакерка эта при чем?
– Да шут ее знает! Только он все время ее на свои карты клал. Положит, снимет. И так каждый раз. Вроде колоду придерживает… Да, это табакерка оказалась, он из нее табак брал, нюхал. Или что там у него было. В жизни такого не видел.
– Эх, ну ты и лопух! Тут явно дело нечисто. Что-то здесь шулерством попахивает. И табакерка эта неспроста. Мне кажется, я где-то читал об этом… Точно!
Самарин быстро пробежал глазами по полке с книгами, выхватил нужный том, пролистал страницы. Ну вот же, старый шулерский способ!
– Слушай, лишенец! «В табакерке два дна. Цветочек вставной на пружине и намазан по мату воском или клеем. Когда я беру табак, то прижимаю пальцем середину. Верхняя карта прилипает к цветку и держится в рамочке. Вторая остается верхней». Это ж еще в начале позапрошлого века Фаддей Булгарин в своем романе «Иван Выжигин» описал!
– Романов