Правосудие первобытное и современное. Разрешение споров в анархистских и государственных обществах. Боб Блэк
применимо. Там любой, кого ты не знаешь – это враг, которого нужно убить на месте. Нет сомнений в том, что первобытным обществам в целом часто не удавалось создать механизмы урегулирования межгрупповых конфликтов в ситуациях, активно движущихся к войне.
Но опять же, именно здесь государства также явно потерпели неудачу, несмотря на Организацию Объединённых Наций, «международное право» и т. д. Им часто не хватает общности взглядов, той золотой середины, на которой можно основывать урегулирование споров. Мы максимально плохо решаем наши проблемы в двух случаях: крайней близости и крайнего отдаления друг от друга. «Связь между законом и родственной дистанцией нелинейна»: «Закон не действует среди близких людей, усиливаясь по мере увеличения расстояния между людьми, но ослабевая по мере того, как оно достигает точки, в которой люди живут в совершенно разных мирах».85 «Такое двойственное понимание нравственности – писал анархист Пётр Кропоткин в спокойной поздневикторианской Англии, – проходит, впрочем, чрез всю эволюцию человечества, и оно сохранилось вплоть до настоящего времени». Он добавил, что пусть европейцы, «распространили наши идеи солидарности – по крайней мере в теории – на целую нацию и отчасти также на другие нации, мы в то же самое время ослабили узы солидарности в пределах наших наций, и даже в пределах самой нашей семьи».86 В 1914 г., как и многие другие думающие люди, он был потрясён, обнаружив, насколько хрупкой на самом деле была международная солидарность.87
В названии я использую слово «правосудие». Я имею в виду не справедливость как моральную ценность, а правосудие как социальный институт (как в словосочетании «уголовное правосудие»). Со времён «Республики» Платона философы, пытаясь объяснить справедливость как ценность, – вместо того чтобы дать ей определение – часто описывали справедливые институты. В современной политической философии, вероятно, самая влиятельная теория справедливости и, безусловно, самая известная – справедливость как честность – принадлежит Джону Ролзу. Речь идёт не о честности между отдельными людьми, а скорее о справедливом политическом обществе.88 Для Ролза справедливость означает социальную справедливость.89 Ролзу нечего было сказать о справедливом урегулировании межличностных споров, хотя это первое и обычно единственное, о чём думает большинство людей, когда они думают о справедливости. Философы после Ролза, такие как Джереми Уолдрон, рассуждают о справедливости в терминах «нейтралитета», а не того слова, которое первоначально использовал Ролз.90 Для Уолдрона это слово применимо, даже если не исключительно, к урегулированию споров третьей стороной: «нейтральность третьей стороны зависит от её отношения к спору между двумя другими сторонами».91 Акцент делается на беспристрастности третьей стороны. Именно это делает
Black D. Behavior of Law. P. 41 (курсив удалён).
Кропоткин П. Взаимопомощь как фактор эволюции. М.: Самообразование, 2007. С. 97 (курсив добавлен) (впервые опубл. в 1902 г.). Я хотел бы поблагодарить Майкла Дисневича (письмо Бобу Блэку, 3 марта 2016 г.) за напоминание о необходимости пересмотреть эту книгу. Кропоткин придерживался любопытного убеждения, что международное право, поскольку оно является обычным правом (что не совсем верно), воплощает ценности взаимопомощи и равенства. – Kropotkin P. A New Work on International Law // The Speaker (April 1, 1905). P. 7—8.
Весной 2022 года весь этот абзац прочитывается в новом свете. —
Rawls J. Justice as Fairness: A Restatement / ed. Erin Kelly. Cambridge: Belknap Press of Harvard University Press, 2001. (Рус. перевод заглавной статьи из этой кн. см. в: Ролз Дж. Справедливость как честность / Пер. Н. Литвиненко под ред. Я. Шрамко // Логос №1/2006. С. 35—60. –
Ролз Дж. Теория справедливости. С. 61.
Waldron J. Legislation and Moral Neutrality // Liberal Rights: Collected Papers, 1981—1991. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. P. 144—145.
Ibid. P. 145.