T-Shirtoлогия. Общая теория футболки. Полутрикотажный роман. Bandy Sholtes
что там интереснее. Но в бары почему-то всё равно хожу. Как дурак.
Чем отличается взрослость от тинейджерства? И всем, и ничем.
Когда тебе ещё нет двадцати, ты не хочешь целенаправленно делать глупостей, но делаешь. Блюёшь в снег, например, на виду у проносящихся рядом лыжников.
Блюёшь и смутно думаешь: «Дорогой сэр или мадам… я не пьяный, честно… это вино просто невкусное было».
А когда взрослый, ну реально взрослый – ты хочешь делать глупости, но целенаправленно не делаешь их. А если делаешь – то не целенаправленно. Не блюёшь ни в снег, ни в окно электрички, потому как не обязательно ехать в горы, чтоб напиться. Рацуха.
Разница в мировоззрении взрослых и тинейджеров напоминает мокрый стульчак в баре.
Когда попадаешь в WC в полвосьмого вечера и видишь обрызганный мочой стульчак – тебе гадко. Как минимум гадковато.
А когда заходишь туда же в 23.52, то о таком же стульчаке ты думаешь: «Бля, как весело. Бля, как жизненно. Бля, какие мы все тут классные».
И брызгаешь ещё.
И, как ни странно, в 23.52 мы все тут и в самом деле классные. Все до одного.
Это не миф и не анекдоты про Вовочку: дети-дураки существуют.
Их мозг лежит на четырёх китах воспитания: родители, телевизор, дураки и снова родители. Иногда на берег мозга выбрасывается пятый кит – бабушка. Помирает, воняет и давит телом мозг дурака до скончания веков.
Конечно, дети не китобои. Не виноваты. Но скажите честно: если в процессе общения новый знакомый оказался дураком – разве вам не всё равно, при каких обстоятельствах это с ним произошло?
Как-то к отцу зашёл дядя Толя, он страшно кашлял. И после очередного приступа сказал мне:
– Богом тебя молю, не кури, ты видишь, что со мной сигареты сделали? Я кашляю и кашляю, но не могу от них отказаться.
Я понимающе кивнул.
А дядя Иштван, художник, как-то поднёс к моему носу дымящийся «Космос» с пожёванным фильтром:
– Смотри, я раб этого бычка. Не кури.
И что, думаете, не стал я курить? Стал как миленький.
Чистая арифметика. Люди, советующие не курить и хорошо учиться, настолько старше, что те десятилетия разницы кажутся необозримой пропастью в ваши двенадцать лет. Эти люди для вас как двоюродные братья юриягагарина или свидетели второго выступления Rolling Stones. Кажется, чтоб закашляться, как дядя Иштван, надо прожить вечность.
На бесконечное будущее тинейджер смотрит, как на годы графа Монте-Кристо в тюрьме – хватит времени и на миллион сигарет, и на миллион чипсов, и на кашель, и на таблетки от кашля, и на водку, и на «хорошо учиться», и на «плохо учиться», и на йогу, и на курсы французского, и на гитару Gibson, и на японскую диету и даже на скуку чистой воды по любому придётся выделить года полтора. Океаны времени просто некуда девать. Если только третья четверть в шестом классе тянется бесконечно, то что говорить о безмерно далёкой старости, когда исполнится тридцать или, о Боже, нет, сорок лет.
Вдобавок каждое поколение втайне верит, что вот-вот, через годик-два придумают безопасные сигареты, полезную водку и эликсир молодости.
В детстве – между шестью и девятнадцатью