Любовь по НЕрасчёту. Мари Князева
Андреевич мне с первого взгляда очень понравился. Хорошее у него лицо, какое-то… порядочное, что ли. Без этих сальных взглядов или наоборот, глубочайшего презрения ко всем окружающим. Это я вовсе не к тому, что ради него готова пересмотреть своё отношение к служебным романам – подобные адюльтеры я считаю недопустимыми ни при каких обстоятельствах, так как они вредят обеим сторонам, а особенно делу. Даже в школе, когда преподаватель по ОБЖ пытался начать за мной ухаживать, я точно так ему и сказала: это будет мешать работе, а значит, ни к чему.
По правде говоря, мне сейчас вообще никакие адюльтеры ни к чему: надо полностью посвятить ближайшие полгода-год тому, чтобы вникнуть в новую для себя область и начать приносить пользу, а не только занимать чужое место. Дневать и ночевать на работе, учиться и трудиться, не покладая рук. Какая уж тут личная жизнь?
Что касается шефа, думаю, мы с ним сработаемся. Он отнёсся ко мне с сочувствием – и я планирую ответить ему тем же. Стать хорошей помощницей, на которую можно опереться.
Утро первого рабочего дня было ужасно сумбурным. Началось всё ещё вечером. Мама много вздыхала и охала, переживая, как же я стану питаться на новом месте. В итоге собрала мне целую авоську – такую, с какой бабушки ходят на рынок, самостоятельно сшитую из старой юбки – с пятьюдесятью кастрюльками и контейнерами. Вот тут супчик, здесь второе, там салатик, банка с компотиком и так далее. Я спорить не стала – просто решила аккуратно забыть это всё перед выходом из дома.
Выбрала для работы вполне приличный, но не вызывающий комплект: серую юбку чуть выше колена и тёмно-лиловый жакет. Верх-то повесила на плечики в шкаф, а вот низ положила на спинку кресла, чтобы не помять после глажки, да так и оставила на ночь. В тёмное время суток наш мерзопакостный пёс, любимчик моей младшей сестры, мохнатое чудовище – и прочие самые ужасные эпитеты – стащил её на сиденье и на ней уснул. К утру юбка была измята, как газета, которой начисто протирают вымытое окно, облеплена шерстью и пронизана собачьим запахом до последней степени. У меня даже слёзы не выступили на глазах, когда я это увидела. Никаких истерик – только слепая ярость. Я схватила юбку, тем самым свалив лохматого монстра на пол, и принялась гонять его по всей квартире, пришлёпывая мятой серой тряпочкой по широкой спине и приговаривая:
– Ах ты, грязная тварь! Глупое животное! Негодяй! Варвар!
Впрочем, последний эпитет наш Кинг-Конг вряд ли воспринимал как оскорбительный: я постоянно его так зову. От моих криков проснулась сама малолетка и начавшей развиваться грудью кинулась на защиту любимого питомца. Мы от души поругались, но недолго: надо было собираться на работу, а ещё неизвестно, что надеть. Я уныло поплелась к шкафу, уже прекрасно зная, что ничего подходящего там не найду.
– А вот это, Сонь? – подскочила мама и ухватилась за моё любимое платье. – Голубое? Очень тебе идёт!
– Мам, да оно… не офисное. Весёлое слишком.
– Ну и что? Будешь услаждать взор начальства жизнерадостным видом…
– Ага,