Автобиография. Агата Кристи
обсуждают, почему же он в свое время женился на миссис Киплинг. Обсуждение кончилось тем, что мамина подруга сказала:
– Я знаю почему. Они прекрасно дополняют друг друга.
Приняв слово complément за compliment[20], я нашла это заключение совершенно бессмысленным. Но когда няня в один прекрасный день объяснила мне, что самый большой комплимент, который джентльмен может сделать даме, – это предложить ей руку и сердце, все встало на место.
Хотя я всегда присутствовала на чаепитиях, одетая, как сейчас помню, в белое муслиновое платье, подпоясанная желтой атласной лентой, гости не запечатлелись в моей памяти. Люди, которых я придумывала, всегда были для меня более реальными, чем настоящие. Зато я очень хорошо помню близкую подругу моей мамы, мисс Тауэр, главным образом потому, что она постоянно делала мне больно, и я стремилась избежать встречи с ней. У нее была привычка набрасываться на меня с поцелуями и при этом восклицать:
– Сейчас я тебя съем!
Я всегда опасалась, что она действительно может съесть меня. Всю жизнь я тщательно следила за тем, чтобы не кидаться на детей с непрошеными поцелуями. Бедные малютки, ведь они совершенно беззащитны. Дорогая мисс Тауэр, добрая, сердечная, она любила детей, но так мало задумывалась над их чувствами.
Леди Мак-Грегор была одной из самых влиятельных фигур общественной жизни в Торки, и нас с ней связывали счастливые шутливые отношения. Я еще сидела в коляске, когда однажды она подошла ко мне и спросила, знаю ли я, кто она такая. Я честно ответила, что не знаю.
– Передай маме, – сказала она, – что ты сегодня повстречалась с миссис «Неизвестно кто».
Как только она отошла, няня устроила мне выволочку.
– Это была леди Мак-Грегор, и вы прекрасно знаете ее.
Но с тех пор я всегда называла ее миссис «Неизвестно кто», и это был наш общий веселый секрет.
Настоящим весельчаком был мой крестный, лорд Лиффорд, в те времена капитан Хьюит. Однажды он пришел к нам и, узнав, что мистера и миссис Миллер нет дома, не огорчился:
– О, ничего страшного. Я зайду и подожду их. – И попытался войти вслед за старшей горничной.
Добросовестная горничная захлопнула дверь перед его носом и помчалась на второй этаж, чтобы продолжить беседу с ним из удобно для этой цели расположенного окна туалета. В конце концов капитан убедил ее, что он – друг дома, главным образом потому, что сказал:
– И я прекрасно знаю, из какого окна вы со мной говорите, – это ватерклозет.
Топографическое доказательство оказалось для нее неоспоримым, и она впустила его, но тотчас ушла, сгорая от стыда при мысли, что капитану было известно, откуда она разговаривала с ним.
В те дни мы были чрезвычайно стеснительны во всем, что касалось уборной. Немыслимо было даже представить себе, чтобы кто-то заметил, как вы входите или выходите оттуда, – разве что близкий член семьи. В нашем доме это вызывало большие затруднения, так как туалет находился ровно на полпути между
Complément – дополнение (