Чужой астрал. Сергей Буянов
пролетела незаметно. Лето приближалось к середине, день пошёл на убыль. Георгий Тимурович перестал считать дни своей ссылки ещё в конце марта. Чувствуя, как теряет квалификацию, сидя на приёме и зарываясь в бесчисленных бумагах, Лазарев стал по-тихому ходить в клинику на операции. Ночами, во время дежурства друга, он появлялся в операционной. Слава звонил Георгию, вызывая его на ночные операции. Раз-два в неделю Георгий работал за операционным столом. Дежурные сестры относились к Лазареву неплохо, никто не стучал о несанкционированной деятельности опального хирурга.
В сложных случаях Слава звонил старшим коллегам. Тогда Георгий был вынужден уходить из операционной. Однажды поступил мужчина с ранением в сердце. Ножевое, проникающее и очень опасное. Время жизни пациента исчислялось минутами. Георгий заскочил в операционную на помощь другу и коллеге. Они ушили рану и «завели» сердце. Конечно же, теперь нужно позвонить. Слава оставил больного под наблюдением Лазарева и пошёл к телефону.
Едва он переступил порог операционной, сердце пациента остановилось, околосердечная сумка наполнилась кровью. Дефибриллятор был бесполезен. Георгий вновь вскрыл перикард и осмотрел сердце. Рана оказалась сквозной. Раневой канал прошёл сквозь правое предсердие и верхушку сердца. Лазарев ушил рану, с помощью анестезиолога Николая Ивановича реанимировал пациента.
– Пора удирать, Георгий! – сказал ему Николай Иванович.
– Понял! – Георгий выбежал в предоперационную и скинул перчатки.
За дверью раздались голоса. Оказывается, заведующего отделением вызвала санитарка Приёмного покоя ещё до начала операции. Георгий вспотел, во рту пересохло. Если его увидит заведующий, Славке несдобровать! Что же делать?
– Георгий Тимурович, – прошептал ему в ухо женский голос. Это санитарка оперблока, пожилая тётя Клава. По-другому её никто не называл. Возможно, она работала ещё в войну.
– Сынок, заскочи сюда! – тётя Клава раскрыла узкую дверцу в стене.
Это встроенный в стену шкаф. Здесь санитарка складывала бельё. Поблагодарив тётю Клаву, Георгий вошёл внутрь и услышал, как щёлкнули шпингалеты двери его темницы.
Вошли доктора. Заведующий расспросил Славу о ранении, о произведённом объёме операции.
Дежурный хирург доложил кратко и внятно. Они помыли руки и вошли в операционную.
Ноги Георгия устали, под колени давила поперечная перекладина – полка шкафа. Он знал, что тётя Клава будет в операционной до конца работы хирургов – таков порядок. Изловчившись, Георгий присел на полочку, уткнувшись коленями и лбом в наружную дверь.
В таком положении Георгий пробыл неизвестно сколько времени. Он не понимал, чего они там копаются? Если рана ушита, а больной жив, долго ли зашить разрез операционного доступа?
Но иначе думал заведующий отделением. Он решил делать операцию «на сухом сердце», чтобы убедиться в том, что оно способно работать после ушивания молодым специалистом.
Пока устанавливали аппарат «искусственное