В чём секрет, Чарли?. Кристофер Эдж
ногой в плюще.
Я падаю, хватаясь руками за воздух. Время словно замирает; мгновение тянется, пока земля летит мне навстречу. Под гнилыми листьями я замечаю серый камень и понимаю, что сейчас будет больно. Одинокий луч света озаряет моё лицо – и тут же я слышу, как кто-то кричит:
– Чарли!
В черепе вспыхивает острая боль, и свет меркнет.
4
– Чарли… – Голос доносится словно издалека. – Чарли, ты как?
Сквозь сомкнутые веки я вижу свет. Розоватое сияние, испещрённое ломаными красно-чёрными линиями.
Больно. Нестерпимая резкая боль заполнила весь череп; но, когда я открываю глаза, сильнее всего болит висок.
Передо мной появляется лицо Диззи, обрамлённое листвой. Оно блестит от пота, тёмно-карие глаза полны тревоги.
– Тише, тише, – говорит он, когда я пытаюсь сесть.
За плечом у Диззи возникает ещё одно лицо. Обмотанное окровавленным тряпьём.
Старый Крони!
Я издаю испуганный крик и пытаюсь отползти, несмотря на головокружение. Но Старый Крони отводит лохмотья в сторону – и я вижу розовое потное лицо Джонни Бейнса.
– Так это ты! – кричу я, и от этого внезапного открытия во мне вспыхивает дикий гнев. – Никакой не Старый Крони, а ты!
На мгновение забыв о пульсирующей в мозгу боли, я с трудом поднимаюсь на ноги и бросаюсь на Джонни, собираясь вышибить из него дух. Но не успеваю нанести ему ни одного удара: деревья начинают кружиться, и в голове у меня вспыхивает фейерверк.
Я валюсь вперёд, но на сей раз Диззи успевает меня подхватить.
– У тебя кровь идёт, – говорит он и помогает мне сесть и прислониться спиной к пеньку.
Я подношу руку к голове, к тому месту, где боль сильнее всего, и нащупываю мокрое. В лесу уже смеркается, но, посмотрев на пальцы, я вижу липкую красноту, которая кажется ещё темнее. Это не пот, а кровь.
– Помоги мне, – просит Диззи, оглядываясь на Джонни, по-прежнему стоящего разинув рот.
Голос Диззи словно приводит его в чувство. Сбросив лохмотья, он неохотно отрывает от них полоску и сует мне грязный лоскут:
– На, перевяжи.
Диззи протягивает руку за тряпкой, но я качаю головой, и деревья снова начинают кружиться.
– Этим нельзя перевязывать, – говорю я, а перед глазами у меня всё краснеет.
– Ничего другого нет, – отвечает Диззи с неподдельной тревогой: кровь заливает мне глаза. – Не двигайся.
Иного выхода, кроме как подчиниться, нет. Я стараюсь крепиться, пока Диззи промокает мне рану носовым платком, а затем перевязывает её полосой ткани. От давления повязки голова начинает болеть ещё сильнее, но когда Диззи наконец завязывает узел, я понимаю, что кровотечение, кажется, остановилось.
– Пока сойдёт, – говорит Диззи, отступив на шаг. – Попроси маму помазать антисептиком, когда придёшь домой.
Джонни стоит рядом и наблюдает за мной. Углы губ у него приподнимаются в улыбке.
– Что смешного?! – рычу я, стараясь не давать воли