Оллвард. Разрушитель миров. Виктория Авеярд
он, пошатываясь, уходит прочь. Она не спускала с него глаз, пока он покидал гавань, пробиваясь сквозь растущую толпу, и брел по направлению к «Морской королеве» и винному погребу Мартии. Лишь когда он исчез за углом, Корэйн выдохнула и обвела гавань взглядом.
«Ни один капитан не возьмет меня на борт, потому что не захочет переходить дорогу моей упрямой, как мул, матери».
Ее тяжелые шаги эхом отражались от досок, выстилавших причал. Плащ оттягивал плечи; он был совершенно не по погоде, зато прекрасно подходил для долгого пути.
Она не оставила мне выбора.
Деревянные доски сменились булыжником, когда Корэйн ступила на длинную площадь, примыкавшую к гавани. Она вглядывалась в знакомые лица горожан, занимавшихся повседневными делами. Ее сердце колотилось, отбивая бешеный ритм.
Корэйн ан-Амарат любила действовать по плану. Увы, ее основной план уплыл прочь, даже не обернувшись на прощание. К счастью, у нее был запасной.
– Три дня, – внезапно шепнул ей в ухо нежный женский голос.
Не вздрогнув, Корэйн обернулась лицом к Сорасе Сарн. За ее спиной – в скрытом в тени углублении на углу площади – мелькнула золотисто-зеленая мантия.
– Три дня, – отозвалась Корэйн.
Этим утром убийца сняла с головы капюшон, и у Корэйн впервые появилась возможность ее разглядеть. Она окинула взглядом поджарую фигуру Сорасы; легкий плащ песочного цвета не мог скрыть ее ловкости и проворства. Корэйн не дала бы женщине-амхара больше тридцати лет. У нее были черные, как вороново крыло, волосы, а кожа напоминала сияющий насыщенно-золотистый топаз. Хотя она носила закрытую одежду, Корэйн все равно заметила несколько татуировок: черные полоски на пальцах, змею за ухом, крыло, явно принадлежавшее орлу, и жало скорпиона, видневшееся на ее шее. Каждая из них была чернильным произведением искусства, свидетельством того, что Сораса прошла обучение убийцы-амхара и отличалась непревзойденными навыками. Они приковывали взгляд сильнее, чем кинжал и меч.
Сораса фыркнула.
– Еще успеешь на меня наглядеться, Веретенное отродье. Мы ведь не хотим заставлять нашего бессмертного надоеду ждать?
Она указала большим пальцем себе за плечо. Стоявший в углублении Дом нетерпеливо переступил с одной громадной ноги на другую.
– Разумеется, нет, – ответила Корэйн. – А ты собираешься называть меня «Веретенным отродьем» на протяжении всего пути или только сегодня?
– Я еще не решила.
Убийца зашагала по площади стремительным шагом, и Корэйн последовала за ней, стараясь не отставать и не переходить на бег. Ее сердце колотилось – одновременно от волнения и от радости. Кастио поймет, что я сбежала. Матери не будет дома несколько месяцев. И даже если она узнает, что я сделала, она не вернется. Только не ради меня.
– Хорошо, что она тебя не взяла, – проговорила Сораса, застав ее врасплох. – Так для тебя будет лучше.
Корэйн вздрогнула всем телом.
– Почему же?
– Раширские гражданские войны – это та еще нуднятина, – протянула Сораса.
Корэйн