Неистовый. Л. Дж. Шэн
не можешь говорить? – Скептически изогнув бровь, она скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.
Я кивнул, старательно скрывая расплывающуюся улыбку.
– Что за бред? Я видела тебя в школе. Дин Коул. Да это же тебя называют Рукусом. Ты не только можешь говорить, но и, кажется, большую часть времени не можешь заткнуться.
Черт побери, как точно сказано, маленькая фея. Собери-ка свою воинственность в бутылку и прибереги до момента, когда я завалю тебя на свои простыни.
Чтобы понять, насколько я удивился ее поведением, стоит сообщить, что ни одна девушка никогда так со мной не разговаривала. Даже Милли. А ведь мне казалось, что Милли единственная в школе, на кого не действует мое сексуальное обаяние настоящего американца «позволь мне сорвать твои трусики зубами». Проклятье, именно поэтому она и привлекла мое внимание.
Но, как я уже говорил, планы меняются. Не похоже, что у нас с ней что-то получится. Я несколько недель нарезал круги вокруг Милли в школе, размышляя, стоит ли добиваться ее, но сейчас, увидев, кого упустил из виду – эту маленькую петарду, – готов погреться в ее безумном пламени.
Я одарил Рози еще одной грязной ухмылкой. Именно благодаря ей я заполучил прозвище «Рукус» в коридорах Школы Всех Святых два года назад. И оно идеально мне подходило. Я создавал гребаные хаос и анархию везде, где только появлялся. И все об этом знали. Учителя, ученики, директриса Фоллоухилл и даже местный шериф.
Нужна хорошая дурь? Ты идешь ко мне. Мечтаешь покутить на отличной вечеринке? Ты идешь ко мне. Хочешь потрясающего секса? Ты идешь ко мне – запрыгиваешь на меня. И именно это моя ухмылка – та, которую я применяю с тех пор, как мне исполнилось пять, – говорила всему миру.
И если она вносит беспорядок, совращает или добавляет веселья – я в полном восторге.
А эта девчонка? Рози выглядела так, словно ее «падение» доставит мне очень много удовольствия.
Ее взгляд скользнул к моим губам. Тяжелый. Желающий. Опьяненный. Старшеклассниц так легко читать. Хотя та, что стояла сейчас передо мной, улыбалась не так широко, как остальные. И никак не проявила желания пофлиртовать со мной.
– Ты можешь говорить, – она практически выплюнула эти слова мне в лицо обвиняющим тоном.
Я же в ответ прикусил нижнюю губу, а затем отпустил ее. Медленно. Просчитано. Дразняще.
– Может, я знаю несколько слов, – выдохнул я Рози в лицо. – Хочешь услышать что-то определенное?
Глаза молили меня отпустить их в путешествие по ее телу, но мозг уверял подождать. И я решился прислушаться к нему.
Так что я расслабился.
Решил быть хитрее.
Хотя впервые за много лет понятия не имел, что мне делать.
А Рози в ответ одарила меня усмешкой, которая лишила меня дара речи. Как она умудрилась впихнуть так много слов в одно-единственное выражение лица? Оно говорило мне, что моя попытка подкатить к ней не произвела особого впечатления. Что я ей нравлюсь – ну конечно, – что она меня заметила