Молох. Укус кобры. Анастасия Шерр
какой-то перец, а ты обоссался. А жену с дочкой кто защищать будет?
– О чём общаться? Что решать? Говорите и уходите! – мужик таки подобрался, шагнул навстречу. Но особо геройствовать причины пока, видать, не нашёл.
– У тебя кое-что моё. Я пришёл это вернуть.
Володя непонимающе мотнул головой.
– Вы, должно быть, что-то перепутали. Я вас даже не знаю. Соответственно, ничего вашего у меня быть не может.
Елисей склонил голову, с усмешкой зыркнул исподлобья.
– Я понял. Язык намёков не для тебя. Тогда так: ты ебёшь мою бабу. Так понятнее изъясняюсь?
Володя выровнялся, зачем-то выпятил грудь.
– Так это ты… Молох, – кивнул в подтверждение своих слов. – Значит, ты существуешь.
– А что, были сомнения?
– Что тебе нужно от нас?
Володя потянулся к карману, как ему казалось, незаметно. Елисей позволил. Оружия у этого лоха точно нет, а если бы и обнаружилось, было бы забавно.
Но Володя удивлять не стал. Достал мобильник и быстро набрал трёхзначный номер.
– Кому звонишь?
– В полицию!
– Неверно.
– Чччто? – снова шагнул назад. Ну никакого тебе мужества. Ох уж эти интеллигенты сраные. Не могла она кого-нибудь с яйцами найти?
– Выбор, говорю, ты сделал неверный, Володя. Тебе не полиция, тебе скорая нужна.
Месил рожу её муженька с удовольствием и даже каким-то садистским кайфом. Бил так, чтобы пролилось побольше крови. На стол, где они завтракали своей счастливой семейкой. На кофемашину, которая варила им кофе. На пол, по которому она ступала здесь босыми ногами. И видел ту самую картину, где она утром варит ему кашу на завтрак. Босая, в его рубашке. Красивая…
С рёвом и остервенением бил прямо в лицо, превращая его в кровавое месиво, стирая её мужика, как она однажды стёрла его. А когда отпустил бессознательное тело, оно шмякнулось ему под ноги, как кусок дерьма.
Кто-то из соседей вызвал ментов, и Молоху пришлось свалить из квартиры, прихватив с собой чашку с кофе как можно быстрее. Нет, он не потерял хватку. Скорее, даже усовершенствовал её на киче. Но что-то остановило. Что-то, чего объяснить сам себе пока не мог. Наверное, это было бы слишком просто. Слишком долго копился в нём гнев. Слишком много его. Так быстро она не отделается. Потеряет всё, чего добилась. Всё, что любит и ценит. И тогда он всё закончит.
Дождался ментов и медиков на улице, проследил за происходящим. И когда уже собирался уйти, неожиданно ноги приросли к земле. Он почувствовал её, как зверь чувствует свою самку. Всегда так бешено реагировал на её присутствие. Сначала учащается пульс, потом твердеет в штанах. А потом пелена перед глазами едва ли не до приступа. Сейчас было почти то же самое. Только без эрекции. Вряд ли у него когда-нибудь встанет на эту тварь. Не после того, как в ней побывали другие члены.
И только после разряда, пробежавшего по жилам, увидел её. Она ехала за рулём матовой иномарки, обеспокоенно взирала на медиков, выносящих к машине скорой помощи её муженька. Машина притормозила,