Ведьма по имени Ева. Екатерина Слави
твердым кивком.
Ева демонстративно оглядела себя: туфли на высоких шпильках, тонкое платье до колен – и растерянно пожала плечами.
– А тебе не кажется, что моя одежда для этого не подходит?
Павлик кивнул.
– Кажется.
– Тогда пошли переодеваться, – подытожила Ева.
– Пошли.
– Садись здесь и жди меня. Я скоро, – сказала Ева Павлику, указывая на кресла в холле гостиницы.
Павлик бухнулся в одно их кресел, не выпуская из рук мяч, и принялся качать ногами.
Ева подошла к портье, который с улыбкой поспешил вручить ей брелок с ключом от тринадцатого номера.
– Будьте добры, – обратилась к нему Ева, – присмотрите за этим мальчиком. Я спущусь буквально минут через пять.
– Конечно. Не беспокойтесь, – заверил ее портье.
Он провожал ее взглядом, пока она поднималась по лестнице наверх, потом перевел взгляд на мальчика. Портье всегда гордился своим логическим мышлением. Он очень хорошо умел раскладывать все по полочкам и не делать поспешных выводов. Вот и сейчас, хорошо подумав, он решил, что этот мальчик, скорее всего, сын кого-нибудь из родственников девушки из тринадцатого номера. У нее вполне могут быть родственники в этом городе. А то, что она остановилась в гостинице, а не у родных, – так в этом нет ничего удивительного. Здесь два варианта: либо у них просто нет места для еще одного жильца, либо девушка из тринадцатого номера предпочитает отдыхать в одиночестве.
Рассматривая мальчика, портье подумал, что он чем-то даже похож на девушку из тринадцатого номера. И это только подтверждало его теорию.
В этот момент мальчик повернул голову и посмотрел на портье. Портье быстро отвел взгляд. Он считал, что рассматривать людей неприлично. Даже если это всего лишь дети.
Ева зашла в номер. Сбросила с себя на ходу туфли и прошла в спальню. Она вынула из шкафа чемодан и бросила его на кровать, застеленную атласным покрывалом. Открывать чемодан она не стала. В этом не было необходимости – он был пуст. Он всегда был пуст – она не любила носить с собой много вещей.
Ева села на кровать и осторожно провела рукой над поверхностью чемодана. Потом опустила руку, коснувшись кожаной обивки, и медленно принялась выводить указательным пальцем какой-то странный символ, царапая острым алым ногтем кожу. Там, где Ева проводила пальцем, кожа вдруг начинала чернеть, словно накалялась от высокой температуры и, сразу остывая, съеживалась. Какое-то время на коже выделялись черные полосы, но… секунда – и их не стало.
Ева откинула крышку чемодана. Внутри лежали джинсы, футболка и пара кроссовок.
Спустя минуту, сменив платье на джинсы, а туфли на кроссовки, Ева спускалась по лестнице в холл. Павлик послушно ждал ее, а портье, завидев постоялицу, услужливо сообщил:
– Мальчик в целости и сохранности. Я присматривал за ним, как вы и просили.
Он смотрел на нее так, словно и не заметил никаких перемен в ее внешнем виде.
– Огромное спасибо, –