Запомни меня такой… А это зависит от того… И этим всё сказано. Пришвартоваться в тихой гавани. Ирма Гринёва
ещё его болезненному состоянию, а не возбуждению.
– Принести Вам чего-нибудь? Воды?
– Нет, ничего не надо. Просто поговорите со мной.
– Я даже не знаю с чего начать…
– Начните с того, как я вернулся в замок. Кстати, а какой сейчас месяц?
– Конец июля…
– Так я уже три с половиной месяца здесь валяюсь?
– Сомерлед доставил Вас в замок в конце апреля…
И Кенна начала рассказ… Финдли интересовало всё: и происшедшее с ним, и положение в стране (порадовался, что Александр стал королём Вестландии, но как-то отстранённо, как будто это уже не касалось его лично), и повседневные дела в замке (чем удивил Кенну, раньше не замечавшей его стремления вникнуть в это), и новости у соседей (здесь Кенна напряглась, но ни имени Гормлэйт, ни старухи-графини Кармайкл не прозвучало). Вести с трудом воспринимались Финдли, но было ли это последствием травм или тем, что ему просто приятно было слушать голос Кенны, а о чём она говорила – было не важно, он не задумывался.
Потом они, очевидно, вместе задремали, и проснулись уже ближе к полудню. Когда рано утром к Греигу прибежала взволнованная Лилис и сказала, что и Кенна и хозяин спят с улыбками на лице, управляющий велел их не будить.
С этого дня Финдли быстро пошёл на поправку. Ему соорудили две палки, на которые он опирался при ходьбе, и с их помощью он каждый день упорно увеличивал расстояние, пройденное за день. Тело почти не болело, только ноги и руки плохо слушались, да иногда голова начинала кружиться…
С Кенной они почти не расставались, словно наверстывая упущенное после свадьбы время. «И какого чёрта, – недоумевал Финдли, – я считал Кенну скучной дурочкой?»…
14
Первые ночи Кенна оставалась спать в спальне мужа, потому что беспокойство за его здоровье ещё не отпустило её – так она это себе объясняла. Но на самом деле вообще не хотела уходить к себе. А, если уж быть совсем честной с собой, то больше всего на свете ей хотелось не только остаться в его спальне, но и с ним в одной постели. Но она взяла себя в руки и дала слово сегодня же вечером перебраться обратно в свою спальню.
Финдли же осознал, что голова у него не всегда кружится из-за ранения, а из-за желания близости с Кенной тоже. И когда они вечером вернулись в спальню после прогулки, он притянул к себе жену и прошептал, глядя ей в глаза: «Останьтесь со мной». Кенна онемела от неожиданности, но ответ и не понадобился – таким зеленым пламенем полыхнули её глаза. Желание так захлестнуло Финдли, что он сорвал одежду с себя и Кенны в мгновение ока и бурно излился в её горячее лоно. А потом долго ласкал, заново изучая её тело. Кенна горячо откликалась на его ласки, но сдерживала себя, боясь причинить боль его не до конца излеченному телу. Они то проваливались в сон, то опять доводили себя нежностью до экстаза.
С тех пор все их ночи были до краёв наполнены любовью, хотя они о ней и не говорили. А вопрос с двумя спальнями отпал сам собой. Поэтому, когда в конце осени Лаклан и Дэвена приехали в гости в Крукстон,