Верни долг, дракон!. Елена Амеличева
не привлекая к себе внимания. Измученная на вид жена хозяина быстро принесла нам вполне сносный суп и оставляющий желать лучшего пирог с ягодами.
– За короля Феррата! – раздалось из центра таверны, где сидели подвыпившие мужчины.
Пивные кружки взлетели над деревянным столом, стукнулись, расплескав пивную пену на руки уже нетрезвых посетителей. Не слишком приятное соседство. Предпочитаю обходить пьяных стороной, ведь алкоголь пробуждает в человеке худшее, напрочь отключая мозг.
– А папа говорил, что этот Феррат узурпатор! – громко провозгласил Игги.
– Тихо! – шикнула я, но было поздно – мужчины перестали пить и уставились на нас.
Вот ведь!.. Я положила на стол монеты за ужин и, взяв слишком разговорчивого брата за руку, поспешила к выходу. Но в узком коридорчике, оживленном парой свечей, нас догнали.
– Куда торопишься, крошка? – преградив дорогу, один из нетрезвых посетителей дыхнул мне в лицо перегаром.
– Пропустите, меня ждет муж.
– Ничего, подождет, – раздалось сзади.
Я резко обернулась. Еще один, на вид так только что с каторги – заросший, с сальными волосами и в рваной грязной одежде!
– Мы слышали, что сказал мальчонка, – тип облокотился на стену.
– Он всего лишь ребенок, – я прижала брата к себе.
– Который назвал нашего короля этим, – мужчина наморщил лоб, – как его? Кем щенок его обозвал, Умник? – он глянул на того, что стоял за мной.
– Узурпатором, – подсказал тот.
– Потому что Феррат сверг предыдущего короля и силой захватил трон! – звонко отрапортовал Игги.
Я его теперь на улицу буду выпускать только с завязанным ртом!
– Эвон как! – поперхнулся страшный на вид тип. – И кто же тебе такое сказал, а?
– Папа!
– Ай, какой нехороший папа! – зацокал второй.
– Пропустите! – я развернулась и попыталась пробиться к выходу.
– Нет уж, крошка, – меня схватили за руку и припечатали к стене. – Наши патриотические чувства уязвлены, мы требуем компенсации! Тебе придется очень постараться, чтобы мы подобрели!
– Перебьетесь! – перестав изображать высокородную барышню, я с силой зарядила ему коленом по самому уязвимому у любого мужчины месту – и вовсе не по самолюбию.
Когда он согнулся, охнув, на его хребет обрушились мои сомкнутые в замок руки, и определённо это доставило мне удовольствие. Мерзавец ударился задом о стену и, громко мыча, сполз на пол.
Свечи, полыхнув, затрещали, словно в них плеснули водой. Но мне было не до этого.
– Не так быстро, нахалка! – руки второго вцепились в мою талию. – Ща научу тебя, как себя вести надо!
– Нельзя научить тому, в чем сам не смыслишь! – крикнул Игги.
Хватка негодяя ослабла, я резко развернулась и увидела, что братишка держит кинжал у его… Скажем так, до чего дотянулся, у того места и держит.
– Э-э, малец, ты не того, – прохрипел мужчина, не сводя выпученных глаз с клинка. – Он же острый!
– Ага,