Призванная быть любимой. Терин Рем
раздели малышку, вымыли и уложили в кровать. Её мантикора рыкнул на нас и лёг у неё в изголовье. По-хорошему, надо было уйти к себе в казарму, но после пережитого страха выпускать из виду нашу пропажу никто был не согласен. Поэтому, по очереди искупавшись, завалились вместе с нагами вперемешку в её кровать.
*
Юлия Морозова
*
Просыпаться было тяжело. Голова то ли гудела, то ли тарахтела, непонятно. Сверху что-то давило, кололо и елозило по мне. Потянулась, желая достать то, что, наверное, застряло в волосах, руку кто-то небольно куснул, и тарахтение усилилось.
Борясь с головокружением, посмотрела наверх и увидела Сириуса. Моё маленькое чудо перебирало своими пушистыми лапами мне волосы и с умильной мордочкой что-то искало в них. Наверное, он голодный. Со вчерашнего дня о нём никто не вспоминал, бедный мой малыш.
Огляделась. Я на кровати, а вокруг картина маслом: мои мужья, причём все, и я нагишом. Ужас! Ничего не помню. Так я ещё не просыпалась! Ближе всех, обвив чёрным хвостом мою голую ногу, лежал Шайш.
Спал он без пояса, поэтому, не удержавшись, решилась рассмотреть, что у него там. А там, в области паха, между двумя с ладошку размером пластинами, покрытыми чёрной чешуёй, которые открылись, видимо из-за утренней мужской физиологии, было весьма и весьма крупное и в полной боевой готовности красивое ровное светло-розовое копьё с более тёмной головкой и внушительная мошонка без растительности, тёмно-бежевого цвета.
Я воровато огляделась: все мужья спят. Немного смутившись, не удержалась и дотронулась до головки, слегка её пригладив. Шайш, видимо, на чистых рефлексах, схватил меня за руку и открыл глаза, спросонья не понимая, что происходит.
Никогда раньше мне не было так стыдно, и я покраснела до кончиков волос. А он улыбнулся, притянул мою руку ещё ближе и начал двигать ею по своему члену, прикрывая глаза от удовольствия. Мне было стыдно, но возбуждение Шайша снесло мне крышу – иначе зачем я, высвободив запястье из пальцев мужа, начала сама активные действия?
Я сдавила пальцы в кольцо, едва охватывая его ствол, двигала рукой, а большим пальцем гладила головку, слегка надавливая на уздечку. Шайш тихо застонал. Я положила палец другой руки ему на губы, призывая молчать, и муж неожиданно начал посасывать мой пальчик, а наглый хвост, протиснувшись между моих ног, скользнул между уже мокрых складочек и начал тереться о мою чувствительную горошинку.
Меня как будто прострелило током удовольствия, никогда раньше не чувствовала такого возбуждения. Может, это тело более чувствительное? На лице у нага была такая эйфория, что я решилась на ещё более безумный шаг: наклонилась и, облизнув головку, взяла её в рот.
На вкус муж был пряным, солоноватым и горячим. Я, двигая языком, обвела вокруг головки, погладила расселинку и, ритмично двигая рукой, втянула в себя его насколько смогла, отчего тело мужа выгибалось и дрожало крупной дрожью.
В это время его хвост такое вытворял с моими складочками, что мир взорвался самым острым оргазмом, который я когда-либо