Авантюра цвета фуксий. Татьяна Сергеевна Скобелева
был прост и весом.
– Это сейчас, – парировал он. – Быть любовниками и жить вместе, имея детей, не одно и то же. Такие решения не принимаются под влиянием страстей.
Вероника прикусила губу, уж очень сложно он изъяснялся там, где ей нужен был краткий ответ, но давить на него становилось опасно. Она чувствовала, что приближается к черте, но сделала еще одну попытку.
– Скажи только да или нет. Ты хочешь, чтоб я родила тебе ребенка?
Было видно, как трудно давался ему этот прямой разговор, как не хотел он отвечать на этот вопрос.
– Вероника, это значило бы спровоцировать тебя. Я не хочу второй раз наступать на одни и те же грабли, – он отвернулся и замолчал, надеясь, что допрос окончен.
– Грабли? – не поняла Вероника.
Эдуард, не поворачиваясь к ней, энергично провел по лицу ладонями, снимая напряжение, и ровным голосом, в котором, однако, уже присутствовали нотки раздражения, добавил:
– Я делаю то, что хочу, и даю тебе то, что могу, а уж что из этого тебе нужно, а что нет, ты должна выбрать сама.
– Ты не свободен, – напомнила Вероника.
– Потому и не принуждаю тебя.
– Но я не знаю, как мне быть…
– Не знаешь? То, как я любил тебя только что, как ты откликалась – это все пустое? Какие тебе нужны гарантии? Что я не подлец?
– Нет, – испугалась Вероника такого поворота.
– Что не кретин и знаю о последствиях?
– Ну, ведь я не о том, – забеспокоилась она.
– Просто ты все еще не любишь меня, – он потянулся и передернулся, как от озноба.
– Люблю, – убежденно сказала женщина, – даже телом я никогда прежде так не чувствовала.
– Да, телом ты любишь, но твоя умная головка боится любить.
– Что же мне с ней делать, – искренне огорчилась она, понимая, что он прав.
– Ничего. Тут уж ничего не поделаешь, – почти безучастно пожал он плечами.
– Но я хочу тебя любить, – Вероника с ужасом чувствовала, как между ними возникает и ширится пропасть, в которой может исчезнуть все, чего она достигла в последние дни, – я хочу тебя любить, как ты говоришь, совсем любить.
– Не надо себя неволить. Ты не виновата, это либо есть, либо нет.
Он явно устал от разговора. В полумраке Вероника смотрела на его мускулистую спину с трогательными бугорками позвонков. Он казался таким отстраненным, одиноким, там, на краю кровати, совсем близко и бесконечно далеко. Она приподнялась, придвинулась к нему и обвила его тонкими гибкими руками, затем поцеловала напряженные плечи легкими быстрыми прикосновениями губ, точно бабочка вспорхнула и улетела. Он немедленно отозвался на зов, повернулся и, крепко обхватив, прижал к себе ее грудь и бедра, словно она стремилась сбежать, а он ее удерживал. И тотчас, почувствовав его сильное, готовое к любви тело, Вероника потянулась к нему, в предвкушении неги и блаженства строптивый разум заволокло туманной дымкой.
– Я люблю тебя, – пролепетала она, слабея в его объятьях,