Потерянный рай. Эрик-Эмманюэль Шмитт
Незнакомка прекрасно обходилась без меня, Мина во мне нуждалась.
Я впервые почувствовал себя мужем этой юной женщины. До сих пор я предоставлял себя нашему браку; сегодня я ему отдавался. Мина оплакивала своих мертвых детей, но когда-нибудь, глядя на наших живых детишек, она засмеется. Только я один смогу развеять эту мертвящую меланхолию.
Я целовал ее шею мелкими частыми поцелуями, потом подвел ее руку к своему детородному члену, чтобы она поняла, что я хочу ее взять.
Она склонила голову. Увлекла меня вглубь дома, закрыла дверь и встала на четвереньки. Мы медленно, тихо и тщательно совокуплялись в полутьме, без всякого пыла, как выздоравливающие после тяжелой болезни… Как ни странно, мне это понравилось.
Я поджидал Нуру на входе в деревню.
– Что?
Она удивленно посмотрела на меня.
Думая, что она шутит, я застыл перед ней с глупой улыбкой. Она без всякого выражения вытаращила глаза:
– Кто ты?
– Нура, мы встретились два дня тому назад.
– Что?
Неужели она забыла тот миг, когда мы познакомились под Липой справедливости? Я растерялся:
– Ну как же!.. Ты же помнишь… я тот, кто… ну, тот, кому…
Нет, я не собирался повторять фразу, которую она мне бросила: «Не смотри на меня так, не то я забеременею», – мучительное воспоминание.
– Тот, кому?.. – повторила она, подбадривая меня, как говорят с дурачками.
Я перевел дыхание и выпалил:
– Я Ноам, сын Панноама, вождя нашей деревни.
Ее лицо просияло.
– Ноам! Какая приятная встреча!
Мигом переменившись ко мне, она казалась очарованной и, запросто просунув ладонь мне под локоть, оперлась на мою руку. Мы пошли в деревню.
– Как удачно, что мы поселимся у вас! В других деревнях просто ужас! Голодуха, все какие-то жалкие уроды и калеки. Мне не пришлось уговаривать папу; он обычно такой нерешительный, а тут был совершенно со мной согласен. Мы избежали худшего!
Она мило болтала за двоих, ее речь пенилась, искрилась и переливалась, как песенка соловья.
Я молчал, настолько ее первые слова выбили меня из колеи. Неужели она помнит не меня, а только сына вождя? Никогда прежде мое положение не казалось мне столь завидным, ведь теперь оно позволило мне завладеть вниманием Нуры, завоевать ее уважение, пройтись с ней под руку. Наш контакт волновал меня до дрожи, особенно когда ее пальчики едва касались моей руки.
Я соглашался с каждым ее словом. Я снова совершенно одурел, но на сей раз был счастливым дураком. Мало того, идя по собственной деревне, я чувствовал себя польщенным, потому что прогуливался с ней под руку. Богиня извлекла меня из болота и возвела рядом с собой на пьедестал. Нура умела делать такие перестановки.
– Какая у тебя нежная кожа!.. – воскликнула она.
Остановившись, она залюбовалась моими лиловеющими под кожей сильными венами, змеившимися на запястье. Она проследила пальчиком одну из них. Я вздрогнул. Нура вводила меня в ступор; до сих пор ни одна женщина