Сверкающие тени. Энди Багира
младшего медицинского работника. Но, судя по тому, что меня лишили и этого, моё происхождение лишь вершина айсберга.
– Прочтите это, – велит мне Рейна и указывает на выделенный кусок текста. Я узнаю своё сочинение. Собравшись с духом, я начинаю читать.
Настоящая профессиональная система лишает работника возможности достичь желаемой высоты. Так, за год идеальной службы он может улучшить свой рейтинг лишь на один процент. Выходит, начав в восемнадцать лет рабочую практику в качестве младшего медицинского персонала, работник с высшим начальным рейтингом, лишь к сорока восьми наберет необходимые проценты, чтобы начать хирургическую практику. К этому возрасту большая часть навсегда отказывается от подобной возможности, понимая свою неспособность достичь профессиональных высот в качестве хирургов, а так же обладая рядом проблем со здоровьем. Я считаю, что система баллов должна быть смягчена. Если увеличить максимальный годовой рейтинг на одну единицу, то к уже двадцати восьми годам медицинский работник сможет получить возможность начать хирургическую практику. Это не только позволит воспитать целую плеяду высококлассных профессионалов, которые еще очень долгие годы смогут вести свою деятельность, но и увеличить их численность, обеспечивая бедные районы.
– Как вы это прокомментируете? – требует у меня ответа Рейна.
Я поднимаю взгляд на нее и вижу, что она просто в бешенстве. Я пытаюсь понять, что она могла увидеть оскорбительного в моих словах, но не могу.
– Вы критикуете систему, – дрожащим от гнева голосом говорит она. – Вы не просто позволяете себе сомнительные высказывания, я слышу в ваших устах слова вашего отца и его приятелей. «Бедные районы». Вы тоже, полагаю, считаете, что люди, бесполезные для нашего общества, должны пользоваться теми же привилегиями, что и элита? Вы хотели бы, что бы мы оказывали им медицинскую помощь? Быть может, обеспечивали дополнительной едой?
Я молчу. Все знают, чем вышей рейтинг семьи, тем больше еды она получает. Разумеется, мало кто согласен заключать браки с человеком более низкого статуса. У бедняков просто нет иного выхода, как довольствоваться малым, не надеясь на какие-то послабления.
Должно быть, по моему лицу проскальзывает тень сомнения, потому что Рейна возбуждается еще больше.
– Я так знала! Вы сочувствуете им. Комиссия не зря обратила на вас внимание. Вы разделяете взгляды «Детей свободы». Вы такая же, как и они. Что же, наше общество давно научилось прижигать загнивающие раны.
Она достает из папки картонную карточку и, с видимым удовольствием на лице, медленно начинает вписывать в нее мое имя.
– Шайен Мальберн, – произносит Рейна на растяжку, – рейтинг ноль. Сочувствие террористическим группировкам. Подлежит пожизненному заключению в изоляторе.
Глава 2
3
Два года, проведенные в заключении, кажутся мне вечностью. Каждое утро нас распределяют на работу, и мы возвращаемся в камеры уже затемно. Блок особого режима