Иегуда Галеви – об изгнании и о себе. Дина Ратнер
Сарагосе, а в конце жизни стал вольным воином в Валенсии. Отважный рыцарь-победитель отстаивает справедливость, на какой бы стороне он ни воевал. Сколько раз я задумывался: благородство врождённое или приобретённое свойство души? Наверное, и то и другое и не зависит от вероисповедания. Когда Сид в сражении был смертельно ранен, его жена, чтобы солдаты не узнали о смерти полководца и не утратили боевой дух, облачилась в доспехи мужа и, неузнанная, на его коне ринулась в бой. О такой жене можно только мечтать: два человека как один – всё общее: чувства, стремления.
Ну да войны христиан и мусульман в настоящее время, если они ведутся ради захвата одного города или куска земли, не касаются нас, иудеев – бессильного меньшинства; кто бы ни победил, мы всегда останемся при своей вере и уповании на долгий мир.
В Шаббат синагога заполняется нашими соседями, мы с дедушкой на привычных местах, откуда я стараюсь разглядеть на верхнем этаже среди женщин грустную Двору, которая недавно была обручена с Пинхасом, что работает в пекарне. О чём тоскует Двора? Ведь люди, которые нашли друг друга, должны быть счастливы. Или помолвка вовсе не предполагает того, что именно с этим человеком и ни с кем другим она будет жить в радости и согласии? Женщины говорят, что нельзя упускать первого жениха, а то останешься одной на всю жизнь. Вот и обручаются совсем юные девушки, не ждут незаменимого – того, с кем небо расцветёт алмазами. А может быть, не приходится выбирать, с кем разделить судьбу. Это я потом понял, а раньше, будучи ребёнком, хотел сделать всех счастливыми; казалось, мир создан для радости и жизнь бесконечна.
Как бы то ни было, так уж я устроен – увижу нового человека и придумываю ему судьбу, мысленно воображаю себя на его месте. Ощущение отлёта от реальности, странствие души особенно сильны, когда в синагоге поют пиют ибн Гвироля:
Шаддаю[4] поклонись, душа, смиренно,
Ложась и пробуждаясь, нощно, денно
О Нём радей. И разве предпочтёшь ты
Мгновенное тому, что неизменно?..
К Нему стремись. Кому хвала несётся
От уст всего, что жизнью вдохновенно.[5]
Я пою вместе с накрытыми талесами мужчинами – мы все в едином устремлении к Всесвятому, и забывается ощущение изгоев на чужой земле. Стихи ибн Гвироля, его беспредельная вера в Творца-создателя и свидетеля жизни заполняют меня. Часто кажется, будто я их написал.
Дай мне рассвет, Творец, хранитель мой,
И день, и вечер я пред Тобой,
Твоим величьем потрясён, стою –
Ты видишь всё, что в сердце я таю.[6]
Сознание всемогущества Создателя не мешало стремлению найти всему объяснение, например словам о таинстве красной коровы, пепел которой очищает от прикосновения к мёртвому человеку. Мысленно возвращался к первым главам Писания, где Всесильный сотворил человека по образу Своему и подобию; слепил из праха земного и вдохнул в него бессмертную
Шаддай – на иврите «Всесильный».
Пер. Э. Левина.
Пер. Э. Левина.