Память плоти. Наталья Никольская
Мне есть что тебе сказать, только ты не хочешь меня слушать.
– Есть что сказать? Хорошо, говори. Надеюсь, это что-нибудь новенькое и действительно касается меня.
– Это касается нас, Кира, нас с тобой. Когда я…
– Нас с тобой нет, Артур. Есть я и есть ты, пожалуйста, исходи из этого положения. Между нами ничего нет, кроме автомата, который нас соединил на время твоего звонка.
– Когда я не вижу тебя, Кира, мне плохо. У меня все валится из рук, понимаешь? Я ни на чем не могу сосредоточиться, чувствую себя ничтожеством. Мне кажется, что я песчинка в этом мире, которую не отличить от других, таких же песчинок… Ты идешь по ним, наступаешь на них, некоторые из них прилипают к твоим ступням. Но тебе плевать на это, ты идешь к морю. Ты идешь к морю и перед твоими глазами только оно, это море, глубокое и бескрайнее. Какие песчинки, зачем они тебе? Ты смоешь их в набежавшей волне. Я не хочу быть песчинкой, Кира, понимаешь, не хочу! Я не могу…
– Можешь, Артур, еще как можешь. Тебе же хочется быть как все.
– Только не с тобой, Кира, только не с тобой! С тобой мне хочется быть морем, к которому ты идешь и которому улыбаешься. Я хочу, чтобы ты… чтобы я… чтобы мы были одним, понимаешь? Одним целым.
– Замечательно. Хочешь, чтобы я купалась в тебе, наслаждалась тобой, да? И была в полном твоем распоряжении, в полной твоей власти. В зависимости от стихии, то есть твоих капризов. Надо же, какая любовь! Мне не нравится твой поэтический образ, я боюсь в нем захлебнуться и утонуть. Ты жалуешься, что я тебя не замечаю – такого, какой ты на самом деле, – глубокого и бескрайнего. Но ведь ты сам говоришь, что это только мечты. Стань морем, Артур! Стань морем, и тебе уже не будет хотеться того, что хочется песчинке… Прости, я отключаюсь, очень хочется спать. Если надумаешь еще когда позвонить, найди томик Гумилева и воспользуйся его образами. Прочтешь мне пару стихотворений и молча положишь трубку. Я буду знать, что это ты. Ты – на пути к морю… Я устала, Артур, у меня был трудный день. Спокойной ночи.
***
Так, и что же теперь? Что там полагается делать в таких случаях? Ну, когда тебя презирает женщина, которая тебе небезразлична. Мобильник в стену, пол-литра в глотку, ноги в бордель. Вряд ли все это ему подходит, не того полета он птица. Голубая кровь, белая кость.
Судьба Артура была решена еще до его рождения. Лодка его жизни плыла по течению избранной родителями реки. Без мотора и весел, как щепка, болталась она от берега к берегу, но все в пределах русла. К несчастью, русло это было не природным, созданным Богом, а рукотворным, исполненным по нездоровой человеческой прихоти. Как, впрочем, и все, что вокруг, почти все – от корпораций всяческого рода индустрии, заваливших обывателей излишествами, необходимыми для престижа, вроде чипсов и пива, до обществ защиты животных, срывающих с прохожих дорогие шубы. Там и тут вначале было слово, то бишь реклама, бьющая по ушам и оседающая где-то в подсознании.
Туда же, в подсознание, западали и видеоклипы, основанные на основных инстинктах и по сути, не имеющих ничего общего с предметом рекламы. И выделка этих самых предметов, вызывающая своими формами похотливые мечтания,