Неуловимый Гасги. Инна Федералова
на дороге у обочины.
Ты частенько ловил белочку. Мне доводилось наблюдать, как в такие моменты ты выходил из квартиры, чтобы покурить с кем-то невидимым, разругаться с ним и тут же поржать.
Наблюдая за всем этим, соседи и вся округа всякий раз, когда мы сталкивались где-нибудь, так и норовили высказать мне или маме свое сочувствие. Тебя сторонились и презирали.
Да. Я искренне желала, чтобы когда-нибудь ты уснул и не проснулся.
Ты почти всегда был неадекватен. Нормальный отец не стал бы угрожать дочери расправой. Ты забирал деньги себе на пойло. Тебе было глубоко плевать, что они предназначались мне для школьных обедов.
1995 год. Закрываю глаза и в голове до сих пор эта картина, как я и мама босыми скрываемся от тебя на улицах, бежим по снегу. Полураздетые.
Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Я желала, чтобы ты сдох в страшных муках.
Единственное, каким я тебя запомнила – пьющей, жирной свиньей, мразью, до синевы колотящей свою супругу. Попадало и мне. А еще ты тайком брал у мамы деньги и затем проигрывал их в казино. От того мы жили от зарплаты до зарплаты её одной.
Но довольно этого дерьма. Думаю… Нет, знаю. В глубине души ты сожалел о своих поступках. Теперь, когда тебя не стало, мама, наконец вплотную займётся карьерой и получит кресло директора хосписа, а я смогу наладить учебу, чтобы успешно сдать экзамены для поступления в частный университет в Майами.
Покойся с миром, папочка. Я тебе отпускаю все свои обиды. И, быть может, в моем воображении ты станешь тем папой, каким должен был быть – заботливым и внимательным, готовым утешить… Через дневник, который я завела для нас с тобой.
(2006 г.)
11 июля. Папочка, почему ты мне не сказал, что у мамы был другой мужчина еще при тебе? Почему ты со мной не поговорил? Она даже не удосужилась подготовить меня к тому, что теперь твое место займет какой-то сраный бабник, перетрахавший всю округу.
17 июля. Представляешь, этот гад сказал мне – “дай потрогать твою грудь”, когда случайно (а, может, и нет) открыл дверь в ванную комнату. Я завизжала, и он ушел. Меня всю трясло.
Этим же вечером он пригрозил мне откручиванием сосков, потому что я отказалась бежать ему за сигаретами. Да, да, так и сказал. Я послала его к черту и заперлась в комнате.
Как же мне мерзко и тошно.
Мамы не было слышно. Я ее не видела. Видно, она уснула. Напилась крепкого вина, к которому пристрастилась.
20 июля. Пап… Мама сильно изменилась. Она очень злая и по отношению ко мне ведет себя необычайно агрессивно. Я не понимаю что с ней. Единственное время, в которое она обращает на меня внимание, когда дерет глотку и краснеет от злости.
Ты бы видел лицо ее мерзкого мужика в такие моменты. Я прям вижу, что он кайфует. И мне кажется, когда меня нет рядом с ними, он нарочно ее подначивает.
Я не узнаю нашу маму. Мне хочется убежать от нее. От них. Но куда? Кинуться под машину?
22 июля. Папа. Меня стали часто посещать мысли о смерти. Порой, я хочу утонуть, находясь в море. Отчего-то оно беспрестанно штормит. Представляешь,