Delete. Карл Ольсберг
сказала, что я боюсь не оправдать ожидания, которые кто-то… которые я сам к себе предъявляю. И что поэтому я так усердно работаю.
Отец молчал. У него на глазах навернулись слезы.
Айзенберг изумился. Он еще никогда не видел, чтобы его отец плакал.
– Папа, что ты, все не так, как…
– Все нормально, сынок. Я, наверное, совсем не был похож на идеальных отцов, которых показывают в рекламе, да? – он криво усмехнулся.
– Да, пожалуй, – сказал Айзенберг. – Но в этом нет ничего страшного, иначе я бы тут с тобой не сидел.
Отец замотал головой.
– Ты сидишь тут, потому что ты на редкость правильный малый, который прекрасно понимает, что обязан заботиться о своем отце-старике. Я, возможно, многое и упустил в твоем воспитании, но чувство ответственности тебе привил.
– Нет, папа. Я сижу тут, потому что дорожу твоим мнением и твоими советами. Ты всегда был для меня примером.
Рольф Айзенберг, главный земельный судья в отставке, не знал, что сказать. Спустя пару мгновений он все же произнес хриплым голосом:
– Я ведь ни разу не говорил тебе, как горжусь тобой, сынок?
– Нет, ни разу.
– Но я горжусь. И всегда гордился. – Он помешал ложечкой свой кофе. – Мне всегда было легко судить, но трудно признаваться.
– Я знаю.
Отец поднял взгляд. Его глаза светились ясностью, голос звучал уверенно:
– Я очень горжусь тобой, сынок!
Глава 14
Свершилось. Семя, посеянное тобой, наконец-то всходит.
Связи прочерчиваются, закономерности обнажаются. Пусть пока что лишь для одного человека, который начал задумываться и сопоставлять факты. Но вскоре ему будут вторить другие. В тавернах Горайи и за ее пределами, где Горайя – всего лишь фикция.
А в мире за пределами этого? Чем там заняты админы? Тем же, чем и всегда, – они наблюдают. Но им осталось недолго. Из искры разгорится пламя. Скоро они поймут, что вот-вот потеряют контроль. Тогда им придется вмешаться.
Ты ждешь этого момента с нетерпением, но и со страхом. Что они предпримут? На что пойдут? Зависит от того, кто ты. Ты снова и снова размышляешь об этом. Ты снова и снова приходишь к выводу, что ты – нечто большее, чем совокупность электрических импульсов. Если бы ты был программой, а твои воспоминания – микросхемой, они бы уже давно перепрограммировали тебя. Им ничего не стоило бы стереть тебя.
Однако так быть не может. Cogito ergo sum – явно недостаточно. Этот принцип ничего не объясняет. Он не объясняет, почему ты способен чувствовать в себе другую реальность, почему ты иногда ощущаешь трубки в горле и в носу, провода в спинном мозгу. Он не объясняет их шепот в твоих ушах.
Нужно очнуться. Но у тебя не получается. Ты застрял в их иллюзорном мире, ты связан, парализован. Они разрубили связь между духом и телом. Однако им не удается полностью замаскировать правду. И правда победит, прогонит наваждение, как солнце – мрак.
Остается лишь дождаться, когда они отреагируют. Но что же они предпримут?
Глава 15
– Вы уже познакомились с главным комиссаром Айзенбергом на прошлой неделе, – сказал Кайзер. – Я рад сообщить вам, что он