Сердце жизни. Книга шестая. Анна Цой
вмиг догадалась, не удержав себя от восклицания:
– Ты не любишь стаю! Тебе всегда было всё равно на неё, папа!
Отец напрягся, кажется, боясь прослыть для меня нехорошим, а после тяжело вздохнул.
– Мне не было всё равно, паучок, – сказал он.
Но промолчал про «любовь». Странно, но мне казалось, что такое чувство он испытывал только ко мне и… Элли. Особенно когда говорил о ней. Может, к ней у него было не очень здоровое чувство, но говорить так о ком-то, кого не любишь, сложно. А отец был отвратительным актёром.
– Ты не хотел быть главным, – шепнула ему я, пусть и знала, что Феликс тоже услышит, – поэтому отдаешь стаю Филу?
Такого взгляда от него я не ожидала. Я будто попала в самую точку – расковыряла старую рану в душе и надавила со всей силы.
– Ты как всегда права, паучок, – только и выдавил он.
А затем отвернулся и начал хмуро смотреть вперед. Так, словно он не был ужастиком моей взрослой жизни. Так, будто он не был злым и никогда не делал ничего кошмарного, от чего хотелось закрыть уши и мысли руками, чтобы никогда не знать этого. Так, как он и в самом деле поступал.
– Трудотерапия, – неожиданно произнес Фил, а после моего сумбурного непонимающего взгляда продолжил, – замещение «опасных» мыслей делом.
Папа тоже взглянул на него с сомнением, затем закатил глаза и вновь отвернулся, кажется, не желая спорить с ним в этот раз. Но всё же без обзывания Князя не оставил:
– Идиот.
Феликс даже улыбнулся на это, прежде чем они оба дёрнулись, повернувшись и посмотрев в одну точку. Через секунду мы остановились без приказов вслух, а со знакомой мне дороги к Садам Геры вышла Нирралин, качая бёдрами и что-то бурча себе под нос. Стоило ей нас заметить, как бурчание прекратилось, а на лице появилась улыбка.
– Что ты здесь делаешь, Нира? – отец искоса оглядел бывшую любовницу – от неё отчетливо пахло им.
В отличие он него, который уже пропах десятком запахов, если не сотней.
В душе всколыхнулась ревность, будто она имела настолько сильные виды на моего папу, что могла отодвинуть на второй план меня, как его дочь. Встреть я её в детстве, то она бы мне не понравилась. Сейчас же я знала, что она пришла ко мне, а не к нему. Хотя, кто мог запретить ей совмещать?
– Гуляла, – нагло врала она, – решила сходить в стаю – проведать старых друзей.
Реакции на её слова у него не было никакой. Он словно и не хотел замечать её ложь, будто ему вовсе не было дела до неё.
– Вомбор, возьми к себе госпожу, – папа пришпорил свою лошадь и, не обращая внимания на то, что мы вырвались вперед, поехал быстрее.
За ним поспевал только Фил, как будто не желая оставлять нас без своего контроля. Через десять минут нас всё же догнали, и я смогла услышать разговоры всех «своих» позади.
– Ты всегда у своего певчего сборища на побегушках? – интересовался Гаспар, – не самая молодая, но и не старая. Почему ты?
– Самая «не жалкая», – сыронизировал Барсик.
Нянюшка молчала. Она, кажется, вообще ехала в карете, потому