Охота на принцессу. Диана Маш

      Мелисса, оставшись в одиночестве, устало вздохнула, взяла со стола исписанный клочок бумаги и, вытащив из ящика небольшой сверток, направилась к двери.

      – Ее величество императрица Железной империи Мелисса Елена Бодлер, – громко объявил придворный слуга, распахивая перед ней дверь в приемную залу, и легкий гомон, что царил внутри, резко прекратился.

      Несколько десятков человек, среди которых были как женщины, в длинных платьях с модным турнюром, так и мужчины, одетые в брюки и наброшенные поверх белых рубашек пиджаки, повытаскивали металлические перья, и тут же начали делать в своих блокнотах записи по поводу внешнего вида императрицы.

      Сев в удобное кресло, что стояло на небольшом пьедестале, Мелисса подала знак всем собравшимся подойти ближе.

      – Леди и джентльмены, я собрала вас сегодня здесь, чтобы сделать небольшое объявление. Несколько дней назад, я получила анонимное письмо, в котором некий мужчина утверждает, что моя племянница Александра Мария Бодлер, в отличие от ее родителей, и многих других членов аристократических семей, не стала жертвой бунта четырнадцатилетней давности, а жива и здорова, – в зале раздались чуть слышные удивлённые вздохи, но императрица, не обратив внимание, продолжила. – Я знаю, слухи об этом ходят уже давно, и я не раз отправляла на ее поиски самых известных сыщиков нашей империи, но все было безрезультатно. Скажу прямо, письмо это было не первое, и я бы даже не обратила на него внимание, но вместе с ним была отправлена золотая заколка с выгравированным на ней именем принцессы.

      Вздохи стали намного громче. На последней фразе голос Мелиссы дрогнул, и до всех присутствующих донесся всхлип. Каждое слово давалось ей с большим трудом.

      – Я узнала эту заколку, так как сама ее дарила. В тот злосчастный день, она была на девочке, а это прямое доказательство того, что моя племянница жива. Прошу вас донести до всех уголков империи, что любой, кто доставит ее во дворец, получит в награду миллион золотых и мою личную благодарность.

      Вымучено улыбнувшись, женщина сорвала бумагу со свертка и передала стоящей неподалеку Лизе черно-белую фотографию в деревянной рамке, где на лоне природы, на расстеленном одеяле сидела маленькая девочка, наматывающая на пухлый пальчик одну из своих кудряшек.

      ***

      Город Напомь, Железная империя